Александр, не раздумывая, остановил машину. Ему самому нравился вид сохраненных старых двухэтажных каменных домов, окаймляющих верейскую площадь, по всему видать, бывших присутственных мест и купеческого жилья.

Хлебникова уже выскочила из машины, подбежала к пышнотелой тётке и, спросив, что за товар, тут же купила два лаптя-пирожка с картошкой. Горячее угощенье товарка ловко завернула в газету, разорвав лист надвое. Ольга не стала пререкаться и перечить за подобное антисанитарное безобразие, посмотрела по сторонам и быстро вернулась.

— Вот, с пылу с жару!

Она протянула один кулек Александру, и они вместе принялись уплетать. В самом деле, скоро минет день, а они почти ничего не ели, если не считать нескольких чашек кофе да сладостей, лежавших на столе в мастерской. Не то, чтобы Владимир им не предлагал, просто в тот момент ничего не хотелось. Но сейчас, преодолев стресс и дорогу и оказавшись словно бы не в Подмосковье, а за три девять земель, мужчина и женщина расслабились.

— Может еще по одному? — предложила Ольга.

— Ладно, потерпим, скоро будем в гостях, а там хозяйка хлебосольная. Обидится, если кто-то есть не станет и всё, что на столе, не попробует.

— Ну ладно, — протянула журналистка, разглядывая листок с жирными пятнами, в котором еще недавно лежал горячий душистый верейский пирожок. Она замолкла, вчитываясь в замасленные строчки, слово и впрямь на газетной странице могло оказаться что-либо интересное.

— Дай свой листок, — попросила она. А, заполучив, разгладила, и показала: — Смотри, это «Верейские вести». А вот что пишет местная пресса:

«Это интересно.

Подлинным геологическим памятником можно назвать небольшой Ратовский овраг. Он расположен в 3,5 км к северо-западу от г. Вереи. В 1808 г. в Ратовском овраге (близ Вереи) впервые в мире молодой профессор Московского университета Григорий Иванович Фишер фон Вальдгейм обнаружил среди отложений каменноугольного периода, рассеченных Ратовкой, минерал нежно-сиреневого цвета — землистую разновидность флюорита, названную по имени речки «ратовкитом». Таким образом, в довольно большом списке названий минералов ратовкит — единственный, обязанный своим названием Подмосковью. Он встречается здесь в известняках каменноугольного возраста в виде небольших выделений фиолетовой окраски.

В этих же отложениях можно встретить щетки кварца со своеобразной матовой оболочкой, а также необычные кремни с брекчиевым строением. Внимание любознательного посетителя привлекут здесь и глубокие карстовые воронки.

В 1972 году здесь же обнаружены запасы кристаллов подмосковного аметиста. И вообще сама долина представляет очень выгодный геологический разрез, своего рода ВРАТА.

Овраг Ратовка интересен еще в одном отношении: довольно сильный ручей, начинающийся в верховьях оврага, дойдя до первых обнажений известняков, пропадает, дно долгое время остается сухим и только около 1 км ниже по оврагу (и около 15 метров ниже по вертикали) ручей опять выходит сильным ключом у правого берега оврага».

— Любопытно, не так ли?

— И впрямь, — отвечал Александр. — Бросай бумагу в урну да поехали, думаю, сегодняшним вечером ты еще наслушаешься местного фольклора от одного моего приятеля. Если, конечно, не свалишься с ног раньше времени… Только мне бы хотелось прежде одну церковь посетить. Вперед.

И они поколесили известным ему маршрутом.

В 1528 году к белым стенам Успенского монастыря (Кирилло-Белозерского), что на берегу Белого озера, приближался княжеский поезд с боярами и многочисленной челядью. Братия монастыря с престольной иконой, хлебом и солью встретила Великого князя Василия III и его жену красавицу княгиню Елену Глинскую. Василий рано вставал на образа и поздно ложился, проводя дни и месяцы в усердных молитвах о даровании наследника. Прекрасная княжна Елена, по слухам, была бесплодной, так как на ней лежало родовое проклятие, посланное Саломеей Сабуровой. Мать Глинской знала о проклятье, ведь она была потомственной колдуньей.

Стоя на коленях и усердно молясь, Василий III свои мысли, желание и волю направлял на резные золоченые царские врата иконостаса, из которых, как верил он, исходит божья благодать. Образ царицы небесной явился внезапно ярким плазменным столбом. Лик ее был обрамлен неоновым светом, а золотые ризы накрыли небывалым огнем весь нижний храм. Тепло, благодать и святой дух испустились и проникли в княжеское тело, в голове молящего зазвучал строгий глас: «Готов ли ты, раб божий, к появлению наследника, путь которого будет тернист и нелегок?» — «Готов, матушка-заступница небесная», — ответил устало измученный Василий. «А не боишься, что взамен Господь заберет ваши души? За всё в жизни надобно платить…»

Как и было прежде предсказано странным черным монахом, и как дала понять явившая свою милость царица небесная, рождение ребенка дочерью колдуньи — дело нелегкое, греховное. Рождению наследника предшествовали огненный столп и парад планет. 25 июня 1530 года разразилась страшная гроза, грозный языческий бог Перун-вседержитель гремел и ликовал. Его руны молний Зиг фонтанировали огнем, магия грозного небесного пламени освещала русскую землю. Несколько дней после рождения Ивана свирепствовал ураганный ветер, земля тряслась, черные тучи заволакивали солнце, и оно было черным, как смоль.

В момент рождения Ивана сущность в облике царского ребенка получает доступ к подземным сокровищам Московии. Отсюда объясняется его казалось бы неизъяснимая страсть к камням; зафиксировано в летописях, как царь Иван Грозный садился напротив сундуков и часами любовался драгоценными камнями, их переливами, пересыпал из горсти в горсть…