Книги

Впотьмах

22
18
20
22
24
26
28
30

— Нет… — буркнула я, поправляя платье.

— Напрасно отказываешься, я ж со всей душой, в обиде не останешься, мимо цели не промахнусь!.. — у мужчины явно было игривое настроение, только вот у меня не было намерений поддерживать разговор.

— А ты откуда взялась?.. — продолжал расспросы бородач. — Я тебя не знаю…

— С реки иду… — пробурчала я, стараясь выговаривать слова как можно четче. К сожалению, подобное получилось далеко не лучшим образом, и это сразу насторожило бородача.

— Ты что, родом с Арсара, что ли?.. — поинтересовался он.

Арсар — это соседнее государство, которое здешние правители завоевали больше сотни лет назад. Все бы ничего, только к обитателям Арсара отношение коренных жителей страны по сей день остается чуть насмешливо-презрительным, как к проигравшим в войне, да и при разговоре арсарцы никак не могли избавиться от своеобразного акцента, так что понять их иногда бывает довольно непросто.

— Да… — кивнула я головой.

— Так ты что же, от реки одна шла?.. — нахмурился бородач. — И не страшно было?

— Нет, нас пятеро было… — продолжала я. — Только потом каждый из них по своим делам направился.

Мужчина намеревался, было, расспрашивать меня и дальше, но тут к нам подошла женщина весьма солидных размеров, настоящая толстуха, которая умудрилась притащить с собой довольно-таки увесистый сундучок. У женщины с бородачом сразу же возник спор насчет оплаты за проезд. Возмущение этой особы можно понять — мол, еще совсем недавно за проезд брали четыре золотые чешуйки, что и без того безбожно много, а сейчас уже пять! Да нам, дескать, за такие деньги надо долго трудиться, не разгибаясь, причем работать день и ночь, а ты хочешь их получить за один раз!.. Женщина добрые четверть часа призывала на голову бородача громы и молнии, призывая того не грабить честных людей средь бела дня и вспомнить о возмездии, которое постигает алчных и жадных, но мужчина не обращал никакого внимания на разгневанную особу. Дело кончилось тем, что недовольная женщина все же сунула бородачу пять монеток, и тот, ухмыльнувшись, велел нам всем забираться в телегу — мол, сейчас тронемся, потому как время торговли вышло, люди с рынка начинают расходиться, и вряд ли отыщутся еще желающие отправиться в город. К тому же телега уже заполнена, новых людей сажать некуда, а до города надо добраться засветло…

Итак, в телеге четверо пассажиров и куча каких-то корзин и сумок, а еще мне в ноги упирался тяжелый сундучок женщины, так что особого комфорта при поездке ожидать не стоило. Мне было жалко лошадь, которая вынуждена тянуть такой достаточно тяжелый груз, но, похоже, пока что крепкая лошадка шла без особого труда. А еще я надеялась на то, что в дороге ко мне никто не будет приставать с расспросами. В любом случае, лишний раз стоит помалкивать, а не то легко могу пропасть впросак. И еще, главное, при обращении к человеку не стоит говорить «вы», только «ты». Дело в том, что на «вы» тут обращаются только к жрецам и знатным людям, и за несоблюдение этого правила можно схлопотать немалый штраф.

Телега миновала деревню, и дорога пошла меж вспаханных полей, на которых зеленели всходы. Надо сказать, что дорога здесь, мягко говоря, неровная, но выбирать не приходится, а то, что нас постоянно трясет — так от этого никуда не деться.

Светит солнце на чистом небе, легкий ветерок, доносит незнакомые запахи, кое-где в траве видны мелкие цветочки, внешне напоминающие земные маргаритки… Глянь со стороны — сплошное умиротворение, можно бы отдыхать, только вот внимание людей целиком переключилось на меня — понятно, что жители деревушки друг друга знают хорошо. Всех интересовало, кто я такая, откуда приехала, и когда овдовела… Тут молчанием не отделаешься, так что, пригладив свои коротко обстриженные лохмы и тщательно подбирая слова, я рассказала жалостливую историю, заранее сочиненную Ксенией Павловной. Дескать, мы с мужем зимой подхватили лихорадку, которая в этом году свирепствовала в наших местах, и валила с ног целые поселки. Болезнь оказалась не только прилипчивой, но еще и опасной, мы долго хворали, а родные молились о нашем выздоровлении, хотя всерьез опасались, что мы не поправимся. Муж, увы, скончался, а я выкарабкалась, хотя и не без последствий: с той поры иногда заговариваюсь, голова часто болит, и язык плохо ворочается — меня даже родные не всегда понимают. Вот и еду к тетушке в большой город: она, узнав о том, что со мной случилось, велела приехать к ней, и обещала отвести меня к хорошему лекарю — вдруг поможет…

После столь печального повествования мои попутчики стали поглядывать на меня жалостливо — снисходительно, как смотрят на убогих, обиженных жизнью. Вообще-то мне до этого дела нет — главное, они поняли, почему я говорю настолько плохо и невнятно, да и все мои возможные ошибки можно отнести на то, что у женщины не все в порядке с головой. Даже возница, который ранее посматривал на меня с интересом и постоянно подшучивал (причем его подтрунивания были весьма двусмысленны), теперь помалкивает, и не пристает с разговорами.

— А как же тебя одну родные отпустили?.. — удивилась толстуха. — Ты ж хворая, а пускаешься в такой далекий путь! Вдруг в дороге прихватит — что тогда делать будешь? Да и баба ты красивая, как бы чего не стряслось — мало ли дурных людей на свете!

— Так родня молится, чтоб моя дорога оказалась легкой, и я тоже прошу Богов об этом… — произнесла я беззаботным голосом. Услышав такое, мои спутники переглянулись между собой, и я без слов поняла, о чем они думают: кажется, родня отправила не совсем здоровую родственницу подальше со своих глаз, к дальней тетушке, потому как им не с руки возиться с тем, у кого скорбная головушка. Своих проблем хватает, а тут еще надо постоянно приглядывать за человеком, от которого можно ожидать что угодно! Вот любящие родственники и решили воспользоваться благовидным предлогом, чтоб скинуть с себя ответственность, и вполне обосновано переложить ее на кого-то другого. Конечно, если племянница без особых проблем доберется до тетушки — хорошо, пусть теперь та о ней заботится (тем более что сама родственницу в гости пригласила), а если пропадет в пути, то, значит, так Богам было угодно.

Еще я радостно заявила, что не так давно ко мне посватался мужчина, которому я давно нравилась, так что у меня теперь имеется жених. Правда, сейчас он уехал в город, и почему-то все еще не возвращается назад, и его родня нам ничего не говорит, но я уверена, что встречу его у тетушки, потому что он — дальний родственник ее покойного супруга, и наверняка дожидается моего приезда. Так что я очень рассчитываю на то, что мы с ним и свадьбу вскоре сыграем…

Ответом мне были лишь плохо скрываемые ухмылки — мол, может, нынешний жених тебя раньше и любил, а сейчас, когда понял, что после болезни ты чуть головой тронулась — вот тогда кавалер и умотал куда подальше под благовидным предлогом! А ты, голубушка, давай, жди его в городе, если повезет, то, может, и свидитесь невзначай, если женишок вовремя смыться не успеет…

— Может, вы его видели?.. — продолжала я. — Он через вашу деревню должен был проехать. А внешне… Светлые волосы, глаза голубые, роста среднего…

— Тоже мне, невидаль… — отозвалась толстуха. — Половина людей этак выглядит! Ладно б какой особенный был — может, тогда бы его запомнили, а так…