Так, хватит терять время, надо прикинуть, где может находиться возница. Рядом с ним должны находиться телега и лошадь (кстати, здешние лошади очень похожи на своих земных сородичей, только ростом немного выше, да и комплекция у них чуть помощней), а это значит, что на середине рынка вознице делать нечего — скорей всего, этот человек стоит в стороне от толчеи… Пожалуй, стоит еще разок обойти рынок, только не по центру, а ближе к краю. Пока же неплохо еще послушать, о чем говорят здешние жители.

— Зерна, считай, не осталось — все на посев ушло!

— Может, пару мер все же отыщешь? Договоримся…

— Откуда? То, что осталось — только нам на прокорм до нового урожая…

— Да, зима в этом году была долгой…

— А вот свежие лепешки!..

— Да в твоих лепешках травы больше, чем муки!

— Так травка-то свеженькая, зеленая, и кроме пользы, ничего не принесет!..

— Лопаты, деревянные лопаты!..

— Как это — кривые вилы?! Сам ты кривой!..

— Десять медных чешуек за это мясо?! Да ты обалдел! Тут и есть-то нечего, одни кости!

— А ты что хотел за такие деньги? Это я еще цену с него скидываю, тебя жалея!..

Чешуйка, значит… Я шла и повторяла про себя: самая мелкая монета здесь называется чешуйка. Потом идет мета — в нее входит сто чешуек, а затем следует самая большая монета по номиналу — это крепь, цена которой — сто мет. Деньги в этом мире бывают как медные, так золотые и серебряные. А еще серебро здесь ценится куда выше золота… Если Ксения Павловна сказала мне правду о здешней жизни, то серебро тут, и верно, должно быть в цене. Ну, а пока что я негромко повторяла вслух слова, которые доносились до меня со всех сторон — нужно было научиться правильно произносить незнакомые мне звуки. Боюсь, что пока получается не очень хорошо. А еще мне почему-то кажется, что на меня косится едва ли не каждый, а некоторые еще и вслед оборачиваются… Неужели я вызываю у людей какое-то подозрение? Только этого мне не хватало! Может, я веду себя как-то не так?

Лошадь, которая была запряжена в телегу с примятым сеном, я заметила не сразу, тем более что около нее уже стояло два человека — женщина средних лет и мужчина, опирающийся на костыль. У каждого из них при себе была довольно-таки внушительная ноша — да, с таким грузом пешком далеко не уйдешь. Скорей всего, это мои потенциальные попутчики… Осталось уточнить, не ошиблась ли я в своих предположениях.

По счастью, говорить первой мне не пришлось. Когда я только подошла к телеге, меня окликнул крепкий мужчина с окладистой бородой:

— Красавица, тебе в город?

Я в ответ лишь кивнула головой — боюсь, пока что мою речь здешним жителям понять непросто. Ну, а насчет красавицы он, конечно, перехватывает, хотя женщины на рынке, и верно, выглядят уж очень невзрачными и измотанными.

— Цена за проезд — пять золотых чешуек… — бородатый мужчина ухмыльнулся. — Без торга. Уступок не даю. Хошь — езжай, а хошь — пешком за телегой иди…

Трудно сказать, большая это цена за проезд, или нет (во всяком случае, было заметно, что оба моих предполагаемых попутчика были весьма недовольны этой цифрой), но мне выбирать не приходится. Пожав плечами, полезла за пазуху — именно там, во внутреннем кармане, пришитом с изнанки к одежде, здешние женщины всегда носят деньги. Достала довольно-таки тощий замшевый мешочек (вообще-то у меня с собой два кошелька — один с мелочью, а в другом монеты покрупнее), развязала тесемку и вытряхнула из него несколько маленьких желтых монеток, которые протянула бородачу.

— Подождем еще — может, кто еще в город соберется… — мужчина забрал у меня деньги и, глядя на то, как я завязываю тесемки кошелька, хохотнул. — Вдовица, тебе не помочь кошелек на место положить? Это я враз!