Мои глаза не открываются, на мои веки как будто повесили гири. Глаза режет солнечный свет, стараюсь прикрыть лицо своей рукой, но и она будто налита свинцом. Перевернула своё тело набок, ощущая как ломит кости. И голова гудит, в глазах двоится. Ну здравствуй, похмелье, давно не виделись.

Сползла с кровати и не открывая глаз, держась за стенку пошла по направлению к ванной. Больно бахнулась ногой обо что-то, резко открыла глаза, и увидела камин. Камин? Меня будто водой ледяной окатило и похмелье как не бывало. Где я, черт возьми?!

Темная комната, огромная кровать. Я в панике пыталась вспомнить, где же видела это место. Коричневый шкаф, портрет женщины… Резкие вспышки воспоминаний, освежили мою память. Теплые мужские руки, ласкающие моё горячее тело и мягкие манящие губы. Меня резко бросило в жар, от таких воспоминаний.

– Ты помнишь это место, не так ли? Наша первая встреча. Тогда я не успел разглядеть тебя полностью, – усмехнулся мужчина, сидящий на кресле, справа от меня. Он задумчиво разглядывал меня, положив подбородок на правую руку.

– Доброе утро, Джон! Хотя для меня не очень доброе, – улыбнулась я: – и давно ты здесь сидишь?

– С момента твоего пробуждения, – нежным голоском повествовал Джон.

– Я так понимаю, что мы у тебя дома, а это – твоя постель? – указала рукой на огромную кровать: – и спали мы здесь, вместе?

– Все правильно, дорогая. Рассказать тебе подробности нашей первой совместной ночи? – торжественно спросил мужчина.

– Ты еще спрашиваешь? – насторожилась я. По ощущениям моего еле живого тела, делать вчера я ничего не могла, кроме как спать. А на некрофила Лейтон не похож.

– Ты долго плакала, когда мы сидели на скамейке, а потом просто вырубилась, – продолжал ухмыляться Лейтон.

Ну конечно, я вспоминала родителей. И сказала ему о них. Слишком много выпив, наговорила лишнего. У меня было такое состояние, что даже жить не хотелось, ясно дело, что я совсем забыла об осторожности. Вот только я плохо помню, что именно я ему сказала. В таком случае, будет тяжело придерживаться моей легенды о потери памяти. А рассказывать правду пока не стоит. Иначе умру в лечебнице для умалишенных. И расположение Лейтона могу потерять, тогда о ребёнке вообще не может быть и речи. Надо действовать быстрее, брать пока это реально.

– А потом, ты, как самый благовоспитанный джентльмен, отнес меня на руках не ко мне в кровать, а к себе? – медленно подошла к креслу, где сидел мой спаситель и присела на подлокотник.

– А ты хотела, что бы все в твоей гостевом доме увидели тебя в таком вот состоянии, ночью, да еще и у меня на руках? На утро, ты бы стала знаменита даже во дворце, – прищурив немного глаза, он изучающе прошелся взглядом по мне и развернувшись, усадил меня к себе на колени.

Он крепко сжал руки на талии и уткнулся носом в мои волосы. Глубоко вдохнув аромат моих волос, он слегка прикасаясь, погладил мою спину. Кожа буквально горела от его прикосновений, и даже легкая ткань не спасала от ожогов. Лёгкий стон вырвался из моих лёгких, рука на талии дернулась и он заглянул в мои глаза:

– Мы просто спали в одной кровати. Я вёл себя прилично, честное слово, – нежно улыбнулся Джон, не теряя контакта с моими глазами.

Такой заботливый и внимательный, никогда к этому не привыкну. Твёрдое противоречие его первого образа, который плотно засел в моей памяти, мешало воспринимать его действия в серьёз. Не могу понять, где же он настоящий и искренний. За последние несколько дней мы стали настолько близки, что создается впечатление, что знаю его уже целую вечность.

Лейтон, тихонько поднял меня на руки. Потом перенёс меня к ванной комнате и поцеловав в макушку, сказал:

– Ванна готова, мисс Миллер, – поставил меня на ноги и добавил: – вам нужна будет помощь или сами справитесь?

Почувствовав, предательский румянец, выдававший моё смущение, я ответила слегка хриплым от сна голосом: