В целом я тут закончил. Но оставался ещё один вопрос — как быть с деревней? Женщины точно сбегут. Доберутся до властей и сюда пришлют полицию. А те заинтересуются произошедшим. Особенно услышав рассказы выживших.
Остановившись рядом с Ульрихом, я какое-то время размышлял. Такое не спрятать и не скрыть. Идеальным вариантом было бы вмешательство в разум выживших и правка их памяти, но на такое моей силы не хватало. Поэтому я сделал то, что было возможным. Подчистил все следы от использования своей мощи. Как и мной самим, так и смертным, что посчитал себя избранным. А ещё приказал ястребу, вернуть человеческий мозг на место. После чего размозжить голову трупа. Иначе при вскрытии, повреждения всё равно обнаружили бы.
Погибших смертных было жаль. Обычные селяне, которые лишились жизней на ровном месте. Возможно, кто-то из них и заслуживал наказания, но точно не все. И не в такой форме.
Через десять минут мы уже ехали назад по просекам. Ястреб парил в воздухе, Мьёльнир снова обернулся браслетом на моей правой руке, а сидящий за рулём Ульрих порой настороженно косился в мою сторону. Скандинав успешно принёс присягу, а значит поверил в искренность моих слов о божественном происхождении. Но одно дело, услышать это и совсем иное — находиться рядом в момент выплеска силы. Да и Скопа с Медведем, наверняка тоже что-то почувствовали.
Это даже к лучшему — теперь в их душах будет куда меньше сомнений на мой счёт. Совсем другое дело — тот Чернокровый, что дважды пытался меня убить. Если его призрачная птица передавала информацию напрямую, он тоже мог всё зафиксировать. Что автоматически превращало его в глобальную проблему. Особенно, если учесть, что самого смертного я так и не почувствовал. Либо он находился слишком далеко, либо маскировка была настолько высокого уровня, что скрыла его даже от моего взора.
Стоило придумать, как с ним разобраться. Я надеялся, что противник сунется поближе, когда обнаружит, что мы отправились за город. А я смогу обнаружить его после того, как поглощу новый осколок «искры» и уничтожить. Но тот оказался слишком осторожен.
Медведь сидящий на заднем сиденье, шмыгнул носом и неожиданно пробасил.
— Всё, что там случилось, оно же из-за твоей силы? Той части твоей сущности, которую ты искал?
Голос звучал глухо и напряжённо. Похоже увиденная в деревне картина, пришлась здоровяку совсем не по душе.
— Один из смертных временно заполучил часть моей силы. И успел немало всего натворить.
Лесной варвар несколько секунд подумал. Потом ещё более хмурым тоном поинтересовался.
— Как он смог это сделать? Ведь человек не может управлять силой бога.
Вот он к чему вёл. А ведь ход мыслей здравый — если предположить, что кто-то смог взять под контроль осколок «искры», то с чего ему считать меня настоящим божеством? Вполне могу оказаться таким же человеком, которому повезло обуздать толику чужой силы.
— В нём была кровь какой-то сущности. Кого-то стоящего ниже божеств, но обладающего способностями к контролю над подобной мощью.
В теории, любой из лесных духов мог дотянуться до самого верха. Всё, что ему требовалось — расширить свою паству. Причём, совсем не обязательно классическими методами. Достаточно, чтобы они знали твоё имя и приносили подношения. Запуганные крестьяне, которые не хотят терять каждую ночь скот, тоже подойдут. Вера — она бывает разной. И почти в любом случае, легко конвертируется в реальную силу.
— Но ты сам ведь человек. В тебе нет крови.
Я повернул голову назад, столкнувшись взглядами с насупившимся Медведем.
— Через эту смертную оболочку прошёл поток колоссальной мощи. А внутри, какое-то время находилась «искра». Целиком. Чтобы ты понимал, это сила всех Одарённых вашей империи, суммированная вместе, а потом увеличенная в десять раз. Если бы плоть не изменилась, она бы уже давно отжила своё.
Это было чистой правдой. Кровь и тело Афеева, после контакта с моей божественной мощью, стали чуть иными. И продолжали изменяться. На оболочку полноценного божества, это походило мало. Но я продолжу по частям собирать свою «искру» и к финалу этого процесса, плоть станет абсолютно иной.
Смертный тяжело вздохнул.