Охрана, которую Джонатан приставил следить за мной повсюду, ждет снаружи. Не сомневаюсь, что они позвонили ему, так что у меня не так много времени, прежде чем он ворвется сюда и потащит меня обратно домой.

Комната, в которой я нахожусь, стерильна, с невыразительными серыми стенами. Несколько вооруженных охранников стоят по углам, и камеры мигают со всех возможных ракурсов. Прежде чем войти внутрь, меня тщательно обыскали и даже обнюхали собаки. Вот каково это быть отпрыском опасного преступника и нести его грехи на своих плечах.

Большое стекло с несколькими отверстиями отделяет меня от него, когда я сижу лицом к человеку, которого когда-то называла папой. Человеком, который держал меня на руках и воспитывал в одиночку. Человеком, который научил меня всему и лечил мои простуды. Человеком, который водил меня на фестивали, на охоту и в походы.

Человеком, который был моим супергероем, но монстром для других.

Встреча с ним не уменьшает впечатления от встречи с ним лицом к лицу. Или, точнее, через стекло.

На нем элегантные брюки и рубашка в тон в полоску. Его светлая борода коротко подстрижена, но не исчезла. У него под глазами несколько морщинок, но он не выглядит намного старше, чем в последний раз, когда я видела его — в суде, одиннадцать лет назад.

Он набрал немного мускулов, и, учитывая его высокий рост, он всегда выглядел как своего рода чемпион по бодибилдингу.

Максим Гриффин — все тот же человек из моих воспоминаний. Когда-то был отцом, а теперь дьявольское отродье. Или, может, он был порождением дьявола еще до того, как стал отцом?

Легкая улыбка окрашивает его губы, заставляя его казаться нормальным, даже доступным. Мужчина напротив, который в конце концов похитит тебя, заклеит твое лицо клейкой лентой и будет смотреть, как ты медленно умираешь, когда он тебя режет.

Я отталкиваю эти образы, потому что, если я потеряюсь в воспоминаниях об этих пустых глазах, я не смогу сохранить хладнокровие и объяснить причину, по которой я здесь.

— Кларисса. Давно не виделись.

Его голос все тот же — учтивый, шикарный, приветливый. Он редко говорил с сильным йоркширским акцентом. Его мама, моя бабушка, была из Лондона, и он каким-то образом сохранил этот акцент. Однако он переходит на северный всякий раз, когда чувствует, что это может сблизить его с людьми. Его способность сливаться с другими и привлекать их силой своей харизмы — самое страшное в Убийце Клейкой Ленты.

— Я здесь не для воссоединения.

Я удивлена, что мой голос звучит спокойно, учитывая нервные эмоции, опускающиеся в низ моего живота.

— Тогда зачем ты здесь?

— Ты знаешь. Ты специально прислал мне эту запись.

— Это была последняя попытка привести тебя ко мне. И вот ты здесь.

— Почему ты не отправил ее раньше? Почему сейчас?

— Потому что ты упряма. В этом отношении ты похожа на меня. У нас общая ДНК, Клэр — я знаю, как нажимать на твои кнопки. Я думал, что интервью и внимания ПРЕССЫ будет достаточно, чтобы заставить тебя сдаться, но ты больше не тот шестнадцатилетний ребенок, ты сильнее.

Я не упускаю гордости в его голосе, когда он произносит последнее слово.