— Не бойся. Иди.
Он зашел следом за мной, а я ступал осторожно и боялся лишний раз коснуться драгоценного паркета. Янтарь был всюду — на стенах от пола до потолка, в убранстве письменного стола и на подсвечниках.
В самом центре кабинета располагался маленький янтарный столик на изящно изогнутой ножке. На сверкающей всеми оттенками желтого и коричневого столешнице располагался ящик.
Императора не было.
Через несколько мгновений двери напротив распахнулись, и перед нами предстал сам Алексей Константинович. Мы с Корфом тут же сложились в поклоне. Энергичной походкой государь направился в нашу сторону и остановился в центре зала — как раз возле столика. Двери с обеих сторон закрылись с тихим стуком.
— Подойдите ближе, ваше сиятельство, — голос государя был мягким, но за ним чувствовалась сила, равной которой я не знал.
Я осторожно шагнул вперед и преклонил колени.
— Ваше императорское величество…
— Поднимитесь, Михаил Николаевич, — государь положил одну руку на ящик. — Полагаю, настало время расставить все по своим местам.
Глава 40
Я выпрямился и растерянно уставился на ящик. Небольшой, похожий на шкатулку, только инкрустированный разными породами дерева. Работа умелого мастера.
— Подойдите ближе, Михаил Николаевич, — с улыбкой поторопил меня император. — Мы с вами уже имели удовольствие познакомиться, и вы должны были усвоить, что я не кусаюсь.
Я все еще топтался на месте в нерешительности. То ли великолепие Янтарной комнаты так на меня подействовало, то ли я уже просто до невозможности тупил от усталости, но ноги отяжелели так, словно к ним привязали по гире.
Алексей Константинович терпеливо ждал, а я наконец-то смог пошевелиться. Приблизившись к столику, я робко поднял глаза на государя, дожидаясь его дальнейших слов: без дозволения начинать разговор с императором было запрещено.
— Итак, Михаил Николаевич, — рука с рубиновым перстнем скользнула по крышке ларца, — Не скрою, мы с интересом следили за вашими последними достижениями. Должен признать, давно Петрополь так не трясло.
Я глядел в близко посаженные глаза государя — единственная дерзость, которую я смог себе позволить. Обычно полагалось смотреть себе под ноги, но Алексей Константинович был как магнит — и захочешь отвести глаза, а не получится. Видимо, таков был побочный эффект от фона его силы.
— Его превосходительство весьма красноречиво и в подробностях рассказал о вашем участии в предотвращении заговора против Сената и о запланированном покушении на мою жизнь, — продолжал государь и перевел взгляд на Корфа. — Посыпаю голову пеплом, Вальтер Макарович, я недооценил риски и угрозу. Не предполагал, что члены этого кружка посмеют зайти так далеко. И не думал, что давние союзники и опора моего Дома окажутся врагами. Что ж, это будет мне уроком. Времена изменились и требуют нового подхода. Благодарю вас, Вальтер Макарович. За все предупреждения, что я игнорировал.
Корф склонил голову. Тем временем государь снова обратил внимание на меня.
— Вам же, Михаил Николаевич, была уготована особая роль. Признаюсь, я не одобряю решения тайного советника сделать из вас агента в столь юном возрасте. Однако Вальтер Макарович был уверен, что вы справитесь — и снова не ошибся. Выполняя одно задание, вы умудрились разворошить осиное гнездо и спровоцировать врага на решительные действия. Не остановились, не испугались, но проявили находчивость и твердость, осознавая, что это могло стоить вам жизни. Подобная отчаянная готовность служить государству не могла пройти мимо моего внимания.
Я слегка поклонился.