— Точно, как я раньше не замечал этого!— воскликнул он, решая для себя какую-то задачу, и, резко остановившись, опустил Анну на мраморный пол.
— Так, хроническая нарушительница правопорядка, — обратился к ней жених. — Про прошлое лучше молчи. По клубам она моталась в юности…
Он, потребовав:
— Будь у всех на виду, не вздумай покинуть дворец!— приказал слуге нести блондинку дальше под охраной трёх рыцарей и в сопровождении остальных почти бегом направился в сад.
Ужин в честь выздоровления будущей принцессы проходил в гробовом молчании.
Королю невесту представил не сын, а церемониймейстер. Он же рекомендовал Анне вельмож, помогающих Локсету III в делах государственных. Те, разодетые и важные, что павлины, с нескрываемым изумлением наблюдали за невестой наследника престола. Она свободно общалась не только с будущими родственниками, назначенной ей дуэньей, но и с челядью. Сама брала еду с общего блюда, выполняя работу подавальщиков, наливала вино, прежде чем черпальщики успевали дотянуться до её кубка. Дворяне шушукались, осуждая будущую королеву, беседующую с прислугой, словно с ровней.
Анну так и подмывало воскликнуть в лицо расфуфыренным ханжам: «Свобода, равенство, братство!» — и организовать небольшой бунт, надеясь при этом, что любители устраивать революции не отрубят ей голову, как Марии-Антуанетте.
Один лишь правитель не удивлялся неподобающему поведению гостьи, зная, где та провела большую часть жизни. Он с интересом разглядывал девушку, призванную подарить ему внуков.
«Надеюсь, они не станут с этим тянуть, — мечтал о самом дорогом подарке пожилой, даже по меркам Ийтории, властитель.— Бёдра крупные — должна родить без последствий. Грудь маловата, но для молока есть кормилицы. Набрать бы ей, конечно, килограмм так пятнадцать-двадцать, а то уж слишком субтильная». Он оценивал будущую невестку, словно лошадь на торгах, даже не помыслив, счастлив ли будет рядом с высокой, но худосочной девицей его наследник. О её счастье говорить вовсе не приходилось.
Иванова — старшая, отвечающая параметрам красоты пожилого короля намного больше дочери, была в это время душой с Ильтой. Она хотела бы помочь той в силу своих возросших в мире магов способностей, а заодно и самой чему-нибудь поучиться. Но Марину никто не позвал, а мешаться под ногами было не в её правилах.
Андрей задумчиво отстукивал серебряной ложкой по бортику неглубокой миски незамысловатую мелодию. Он хотел быть сейчас рядом с двойником — Эйбетом и участвовать в поимке врага, желающего смерти сестре, а не жевать оленину под клюквенным соусом.
Анна с отсутствующим видом неохотно ковыряла вилкой в тарелке к неудовольствию венценосного свёкра, мысленно прокручивая события вечера. Матис в очередной раз воспользовался её телом и ушёл, потом появился, наговорил глупостей и снова исчез без объяснения причины. Он даже не соизволил явиться на организованный в её честь ужин.
Красота родины слабо компенсировала растущую внутреннюю неудовлетворённость. Она оставила в другом мире всё, что приобрела за двадцать девять лет, чем гордилась — идущую вверх карьеру, друзей, отложенные на собственную квартиру деньги, возможность кататься по ночной Москве на машине, концерты любимых рок-групп, уверенность в завтрашнем дне — и с чем осталась? «Кем являюсь я для него? Обладательницей здоровых яйцеклеток или чем-то большим? Хотелось бы выяснить это до свадьбы…»
Всё изменилось с появлением в зале тяжело шагающего принца и следовавшей за ним колдуньи.
Матис на ходу сбросил на пол покрытый пятнами крови плащ, снял пояс с мечом и потребовал принести тёплую воду. Аня удивилась, ведь уходил он в совершенно другой одежде. Сейчас на принце кроме плотно обтягивающих мускулистые ноги кожаных брюк и рубахи были железные латы, а руки — почти по локоть измазаны кровью. Она попыталась унять проснувшуюся в душе тревогу.
Ильта без объяснений заняла свободное место в середине стола и, поприветствовав всех, принялась за еду.
Приход сына заставил улыбаться скучавшего прежде правителя. Он с гордостью смотрел на давно повзрослевшего мальчика.
— Вот и ты, наконец, объявился! — по-стариковски проворчал король, отбросив в сторону, почти начисто обглоданную кость. Он вытер жирные пальцы о скатерть, не обнаружив рядом чистой салфетки, и громко отхлебнул вина из украшенного рубинами кубка.
— Всем приятного аппетита! — Пожелал так и не присевший за стол принц и тут же цинично добавил.— А теперь я хочу остаться в кругу семьи!— Свысока оглядывая напыщенную знать, без оговорок прервавших трапезу и с каменными лицами один за другим потянувшуюся к выходу.
Все знали, что принц давно выполняет возложенные на уставшего от жизни короля обязанности и не хотели ему перечить.