Анна резко открыла глаза, словно вытолкнутая из места, где нанесла обиду хозяину. Пряный, наполненный солнцем воздух сменил аромат роз в тёмной комнате. Сердце гулко колотилось, раздираемое обидой. «Кем этот болван себя возомнил?»— негодовала она. Хотя ответ был очевидным.
Блондинка отбросила в сторону подушку. Переполнявшая душу злость требовала немедленного выхода. «Кем я являюсь сейчас для него? Предметом вожделения, утолив страсть, к которому он очень быстро потеряет интерес?»
Она подспудно понимала, что не сможет противостоять принцу вечно, как не сумеет отказаться от навязанного замужества. Его маги действительно могли силой забрать её в другой мир и сделать там бесправной пленницей, выполняющей детородную функцию. А что станет с оставшимися в этом измерении мамой и Андреем? Кто защитит их от нечисти, что начала охоту на семью?
Аня вышла на кухню, выпила из холодильника стакан чистой воды и, сполоснув лицо над раковиной, приняла единственно правильное решение: нужно договариваться. Вести переговоры она умела. «Как там поётся в старой песне о главном? Никуда не денешься, влюбишься и женишься, все равно ты будешь мой? Про "женишься" и "не денешься"— это скорее обо мне, а вот про "влюбишься"… Это единственная возможность остаться для него интересной на долгие годы!»
Блондинка закрыла дверь в свою комнату, включила свет и принялась разглядывать себя в настенное зеркало. Она крутилась, поворачиваясь то одним, то другим боком, потрогала упругую выпуклую попу, помассировала небольшую грудь, задрала вверх кончик носа, с критичным выражением лица осмотрела слегка оттопыренные уши, зубы и, в общем-то, осталась довольна увиденным.
— Очень даже ничего, если немного поработать в тренажёрке над телом и у косметолога поколдовать над лицом, — вынесла она вердикт шёпотом. — Девочка Нюта, двадцать девять годиков, вполне готова к борьбе за светлое будущее!
Выключив свет, она упала на постель, разбудив невозмутимо дрыхнущего кота. Анна зарылась носом в пушистый, тёплый живот любимчика, придерживаемая мягкими лапками за голову, и испросила у него совета, но обращаясь к тому, кто всё видет:
— Как стать такой же невозмутимой, как Пуся? Помоги, научи, наставь на путь истинный!
Глава 6.2
Квартира, наконец, погрузилась в полную тишину. Спали все её обитатели. Марина во сне общалась с мамой, восседая на мягком покрывале с полной экзотических фруктов корзиной на ярко-зелёной поляне. Её дочь купалась в море у берегов солнечной Греции, ныряя голышом с друзьями с борта небольшой арендованной яхты в тёплые волны. А сын воевал, острым мечом нещадно рубя врагам головы, восседая верхом на мощном вороном жеребце. Чувствовал он себя при этом не грозным воином, а консервой, наглухо запакованный в стальные доспехи.
В зале стучала о деревянную раму плохо прикрытая форточка, за окном в темноте истошно орал чем-то всполошенный ворон, но эти звуки жильцы квартиры сто сорок пять пятьдесят четвёртого дома уже не слышали.
Спали все, кроме той, что пыталась пробраться сквозь стены, шипя от жуткой боли и кляня на чём свет установленную Ильтой защиту.
Анна проснулась на удивление бодрой, с аппетитом поела, принарядилась, накрасилась и с чувством полного удовлетворения отправилась на работу. Она решила поступать зеркально действиям Матиса: улыбаться в ответ на его улыбку, не обращать внимания, когда он безразличен, и ни в коем случае не отвечать на звонки, общаясь исключительно посредством переписки.
После трёх безуспешных звонков в течение дня Бобров сподобился написать поздним вечером: «Что делаешь? Почему не берёшь трубку?» Сразу с места в карьер без «доброго вечера» или «здрасте», никаких тебе «дорогая» или «прости за ночное недоразумение».
«Была очень занята»,— так же коротко и по существу отвечала Нюта.
«Может, всё-таки встретимся?» — сделал он очередную попытку поговорить.
«Сейчас не могу, — отнекивалась она и добавила в подробностях: — Очень устала и пахну как табун лошадей. Мечтаю забраться под душ и поесть. Возвращаюсь домой после тренировки».
«Всё это можешь сделать у меня», — настаивал мужчина.
«Нет, не могу. Мы с тобой почти незнакомы»,— отказалась блондинка, справедливо решив, что единичный секс не даёт права считаться близким знакомым.
После этих нескольких фраз Матис замолчал — ни тебе уговоров, ни извинений, а Аня ликовала, врубив на всю громкость любимую группу Queen, отстукивая пальцем одной руки по панели в такт песни и подпевая Меркьюри. Пусть так, всего в несколько слов, но властный себялюбец начал проявлять к ней интерес.