– Как прошла ваша с Джеком охота за домом? Удачно?

– Не так хорошо, как хотелось бы. Все дома, которые я ему показывала, на бумаге выглядели прекрасно – он поставил галочки почти во все квадратики в списке его желаний – количество спален, размер, двор и расстояние до Эшли-Холла. Но он жутко придирался к ним. Он продолжает настаивать на том, что ему нужно нечто старое, с богатой историей, с хорошим ремонтом и садом, в котором поместился бы небольшой бассейн и качели. Он даже сказал, что не возражает против нескольких призраков. – Я закатила глаза. – Где я найду ему такой дом?

Софи как-то странно посмотрела на меня.

– Действительно, где? – сказала она, отпив из кружки еще один глоток. Ее взгляд упал на пакет, который она положила на стул. – Разве ты не собираешься его открывать?

«Нет!» – едва не крикнула я, но сдержалась. Софи Уоллен-Араси не из тех, кто готов принять отрицательный ответ. Она бы нашла ножницы и сама его вскрыла. Кроме того, у меня имелось сильное подозрение, что, проснувшись, я найду в постели рядом с собой пакет с требованием, чтобы его открыли. Мне ничего другого не оставалось, как оттягивать этот момент как можно дольше.

– Итак, что ты хотела мне сказать? – спросила я, в попытке перенаправить разговор в другое русло.

– О да, одну очень интригующую вещь, хотя я даже не уверена, что она что-то значит.

– В следующий понедельник у нас с Джеком назначена встреча с Ивонной Крейг, так что давай выкладывай, что у тебя, и я поделюсь с ней. Эта женщина гений по части складывания пазлов.

Софи выпрямилась и крепко обхватила кружку пальцами с короткими, не накрашенными ногтями.

– Хорошо, потому что у нее наверняка есть куда более обширное генеалогическое древо, чем у меня, и она поймет, означает ли это что-нибудь. А я все еще просматриваю архивы о ремонте фундамента дома. Это могло бы помочь нам определить, когда там были замурованы останки. Буду держать тебя в курсе.

Она тяжело дышала, словно пытаясь сдержать новости, иначе те просто вырвутся наружу и поразят меня.

– И что у тебя? – подсказала я.

– Прадед мистера Вандерхорста, Джон Невин Вандерхорст, был одним из близнецов.

Я ничего не увидела, но мне показалось, будто я слышу в воздухе звон. Я на мгновение задумалась над ее словами.

– Джон Вандерхорст, случайно, не тот ли морской офицер, который спрятал алмазы Конфедерации в напольных часах?

– Бинго. Он самый.

– Но мне казалось, что Невин Вандерхорст происходил из длинной череды единственных детей, и у него не было живых родственников, кому он мог бы завещать дом.

– Что так и было. Близнец умер, когда ему было три года, возможно, от желтой лихорадки.

– Так почему это так интересно?

– Рождение разнояйцевых близнецов может быть наследственной чертой. В основном это передается по женской линии, поскольку только у женщин есть тенденция к гиперовуляции. Технически с Вандерхорстами это может быть не так однозначно, поскольку они, как правило, женились на кузинах, то есть наследственная черта могла передаваться и через отца. Я тут размышляла о двух колыбелях Вандерхорстов – одной на твоем чердаке, и другой в Чарльстонском музее – и невольно задалась вопросом, как часто у Вандерхорстов рождались близнецы.