Пока возились с ранами, где-то в глубине поселка вспыхнул новый шум. Не успевшие разбрестись по завоеванным домам тотчас бросились туда.

— Идти сможешь? — Джангес подставил юноше плечо.

— Понадобится — и воевать смогу, — через силу улыбнулся тот.

— Еще живые остались, братья! — крикнул один из повстанцев, раздевавший побитых барокаров. — Завернулись, гады, в железо, будто раки, вот и убереглись. Ишь ты! У этого поганца шлем расплющило, а черепушка целехонька, очухается.

— Много таких? — вскинулся Джангес.

— Человека три-четыре будет. Что, прирезать сразу?

— А чего другого? Главное — доспехи снимите.

— Подождите, не трогайте! — оторвавшись от ледяной воды, закашлялся Шагалан. — Поговорю с ними… Прежде как-то не получилось.

Поддерживаемый одноглазым, он подошел к телам вплотную.

— Вон того, командира, возьмите в первую голову. Со всех снимите латы и уведите в какой-нибудь из домов. Да, и руки на всякий случай свяжите, они ребята отчаянные.

— На черта с ними валандаться? — заворчал кто-то из повстанцев. — Сами же, сволочи, не захотели миром сладиться. А сколько наших из-за того полегло? Вообще бы шкуру живьем…

— Большие потери? — негромко спросил Шагалан Джангеса.

— Немалые, — так же глухо отозвался одноглазый. — На частокол-то мы поначалу под мечи не лезли, зато перед воротами обстреляли сильно. Даже щиты не спасали. Если б атаман не скомандовал заткнуть лучникам глотки, а следом в атаку на стену не послал… пожалуй, всех бы перебили. Но и так… Человек десять погибло, раненых — вовсе без счета. И вот… Шурга…

— Что?

— Наповал. Из самострела, вроде твоих, какая-то тварь саданула. Стрела щит плетеный разворотила и грудь насквозь… А ведь у старика доспехи из лучших!.. Пока оттащили, он уже и не дышал.

Шагалан качнул головой.

— Жаль мужика. Разумный был ватажник… Но с местью все равно повременим.

— Уж не пощадить ли ты их намерился, брат?

— Как с ними поступить — Сегеша забота. Мне нужен единственно разговор.

— Да что эти подлюки способны полезного сказать?