– Ной говорит, что ситуация пока стабильна, – сказал Аэро.
– Стабильна? – фыркнула она. – Умеет он пилюлю подсластить.
Аэро отвел взгляд, когда Майра, обеспокоенная судьбой близких, забылась и, раздевшись, завернулась в полотенце.
– Ной обещал известить нас, если что-то изменится, – напомнил Аэро, пятясь к двери. – Ну, ладно, буду у себя. Как помоешься и оденешься – заглядывай.
Мягко ступая в матерчатых тапочках, он покинул комнату. Майра совсем его не чувствовала. Она забыла, каково это – оставаться наедине только с собой и своими мыслями. Она посмотрела на Маяк – устройство не светилось. Прежде связь с Аэро ощущалась как нерушимые узы, но теперь она угасла, точно огонь, оставшись без воздуха.
«Люблю ли я его по-прежнему? Любила ли вообще? Или это все было из-за Маяка?»
Вопросы без ответов крутились в голове, повергая Майру в сильное смятение. Она вздрогнула – было прохладно, и кожа покрылась мурашками. Подтянув полотенце, она отправилась в ванную, включила душ, сделав воду погорячее. Выложенная плиткой комната быстро наполнилась паром. Майра встала под обжигающие струи и долго-долго терлась мочалкой, пока кожа не сделалась ярко-розовой и гладкой.
Когда Майра вышла из душа, чистая и в свежей одежде, на прикроватном столике ее ждало блюдо с пайком. Голодная, она схватила тюбики и принялась жадно выдавливать их содержимое себе в рот. Паста, насыщенная питательными веществами, имела странный привкус. Не обращая на него внимания, Майра проглотила последние капли и отодвинула блюдо с пустыми тюбиками.
Кто же принес еду? Ответ она получила через несколько минут, когда дверь в ее комнату открылась и въехала целая армия роботов. Размером с буханку хлеба, который продавали на Базаре, они были снабжены цепкими клешнями на тонких металлических конечностях. Забавно пища и гудя, они принялись заправлять постель и пылесосить пол. Один схватил поднос и выкатился с ним в коридор, другой принес чистое белье. Третий забрал в ванной насквозь мокрое полотенце и прихватил грязную одежду. Оставив их, Майра покинула комнату. Дверь с шипением закрылась… и тут же прозвучал вопрос:
– Дорогая моя, как ты себя чувствуешь?
Майра испуганно обернулась и увидела профессора Дивинуса. Но ведь когда она выходила, в коридоре никого не было. В своей алой мантии и с благожелательной улыбкой профессор выглядел таким настоящим, что Майра не сразу вспомнила: он – лишь проекция и может материализоваться прямо из воздуха.
– Усталость не прошла, но мне лучше, – ответила Майра, стараясь не зевнуть.
– Отлично, – кивнул профессор. – Надеюсь, кровать была удобной? Роботы-слуги не побеспокоили?
Майра заверила его, что всем довольна.
После они зашли за Аэро и Ищуньей, и Дивинус провел их через соседнюю камеру. По пути они миновали его криокапсулу. Майра старалась не смотреть на взирающие на них из-под прозрачной панели синие, подернутые молочной пленкой глаза. Дивинус, точнее его проекция, провел их через дверь в коридор, в конце которого была еще более огромная комната.
– Прошу, присаживайтесь, – сказал профессор, указывая на длинный овальный стол посередине.
Все расселись вокруг стола, хотя Ищунья ощущала себя неловко в такой обстановке. Их окружали компьютеры, перемигивающиеся огоньками и светящимися кнопками. Дивинус устроился во главе стола.
– Добро пожаловать, носители из Второго, Седьмого и Тринадцатого ковчегов, – сказал он, обводя их хмурым взглядом. – Для нас большая честь, что вы вернулись в Первый ковчег. Насколько мы знаем, ваши колонии единственные пережили исход. – Дивинус вызвал голографическую карту над столом. – Земля до Конца. Суша – материки и острова – была разделена между разными странами. Синие участки – это океаны. – Он произвел манипуляции с картой, и на синем фоне зажглись четыре золотистые точки. – В глубочайших разломах были помещены четыре подводные колонии: Десятый, Одиннадцатый, Двенадцатый и Тринадцатый ковчеги. Сигнал поступает только от Тринадцатого. – Он указал на точку, отмеченную «Желоб Пуэрто-Рико».
– Мой дом, – прошептала Майра, в животе у нее словно образовалась пустота.
– Подземелья? – проскрипела Ищунья. – Остальные?