— Я из-за этого шрама сама не своя… Знаешь, сколько мне лет?

— Говорили, чуть за тридцать.

— Ровно. Как раз исполнилось двадцать девять, когда всё случилось. У меня день рождения был самым громким, в истории человечества… Вот и отпраздновала, присыпанная с головой землей. Пролежала так двое суток, а когда нашла в себе силы и мужество вылезти, думала, что я — в аду…

Я вспомнил, как Элина рассказывала про то, как ехала отмечать свой день рождения и что из того вышло. Чайка приняла из моих руку чашку и тихо произнесла:

— Всё сгорело… Все. Ни семьи, ни детей — ничего. Одна только я осталась.

Зачем?

— Чтобы жить, Чайка.

— А кому нужна моя жизнь? Мне порой хочется пойти и утопиться в озере…

Знаешь, почему бандиты так легко подмяли под себя всех? Потому, что все устали от своей тоски по-прежнему, по погибшим близким, которых уже не вернуть. Они сломались и только по инерции продолжают барахтаться… А банда — она ничего не потеряла! Она приобрела — свободу! И теперь хочет ее уплетать полными ложками. И у них — есть та жажда жизни, которая так слаба у нас! Думаешь, все девушки сопротивлялись, когда их затаскивали в кусты и норы, как бы не так… Мне кажется, что если у Сыча есть здесь глаза и уши, то они, как раз, среди тех, кого ты так старательно защищал!

— В посёлке есть люди Сыча?

Женщина, не отвечая, вдруг резко повернулась ко мне:

— Дар, ты — мужчина! Тебе не нужна женщина, они у тебя есть! Но ведь нам — мужчин не хватает! Ты понимаешь это? Мы все — живые… И я — тоже… Мне стыдно говорить тебе об этом, но… пожалей меня. Я не могу больше так, одна! Я ложусь спать и начинаю слышать голоса! Они зовут меня туда, в ночь, в огонь и ужас, а мне не на кого опереться, чтобы не сойти с ума от страха! И я начинаю кусать свою руку, чтобы болью заглушить боль… Смотри!

— она протянула мне кисть, на которой багровым пятном были видны отметины от зубов. — Только эта, подаренная тобой шкура, знает сколько моих слез пролилось здесь, по ночам… Бандиты не знали сколько мне лет. Меня считают старухой, потому что видят такой, какой я стала! А я еще совсем молодая! У меня есть те же желания, которые посещают наших девушек! Они не хотят думать, что спят с убийцами и насильниками! Но я не могу поступать, как они, но и не могу больше это терпеть! Мне не нужна твоя любовь, просто… Переспи со мной…

— Чайка, ты…

— Не Чайка я! Что мне в этой глупой кличке? Я человек, а не птица! Я хочу хоть напоследок узнать, вспомнить, как это — быть женщиной…

Мне стало неловко. Сначала Ульдэ, теперь она… Чайка внезапно замолчала и, уже более сухо, спросила:

— Ты о чем-то спрашивал?

— Да… Про глаза и уши.

— Я попробую узнать.

Между нами воцарилось неловкое молчание. Я попробовал разрядить обстановку…