– Его здесь нет, и, где он находится, мне не известно.
– Свяжитесь со мной через четыре дня, ваше величество. Мы что-нибудь придумаем!
Погода стояла морозная, но тихая. Ночью был густой туман. Связались с Константинополем. Там погода аналогичная. Запросили места стоянки французских кораблей. Два стоят под европейским берегом в Кумкалы, один – на рейде у Хайдар-Паши. Через двое суток – новолуние.
В ночь от стенки Стрелецкой бухты отошёл новенький броненосец, ведя на буксире за собой окрашенный в камуфляж катер Змея. Пришлось испортить новенький белый пластик, вымазав его шарой и цифровым камуфляжем. Триста миль до Босфора кораблик прошел за 18 часов, чтобы не порвать буксир, в двадцати милях от Румелифенери лёг в дрейф, и с катера отдали буксирный конец. Тот, работая радаром, через туман подлетел к входу в Босфор. Там с него спустили черную надувную лодку, на которую подвесили мотор, и она на малом ходу ушла в пролив. На борту были четыре человека, одетых в черные мокрые гидрокостюмы.
На рейде Хайдар-Паши один из боевых пловцов откинулся назад и бесшумно скользнул в глубину, толкая перед собой конусообразный заряд. Катер дал малый ход и пошел, проверяя своё направление по радару, установленному на углепластиковой арке, соединяющей баллоны подковы, к причалам Кумкалы. Там ещё два пловца ушли под воду. ИДАшек не было. Они плыли в аквалангах. Но и противодиверсионной обороны тоже не было. Стояла темная, туманная ночь. Часовые были только у трапов.
Все три линкора были одного проекта: «Шарлемань». Французы надолго запомнят, что это название использовать в операциях против русских западло. Точный чертеж знаменитого кораблика имелся в интернете и на компьютерах поселенцев. Замерив точно длину корпуса, они прикрутили саморезами кумулятивные заряды к корпусу в районе крюйт-камер и запустили электронные часы подрыва. Катер всех забрал и вышел в море, где его подобрал большой катер и рванул к канонерскому броненосцу. Через 16 часов они были у причала, а в журналах этот выход не отметили. Утром, 24 декабря, с промежутком в один час десять минут и три часа двадцать минут в Константинополе взорвались три французских линкора. Мачты с парусами долго летали над Константинополем. Разбор происшествия занял почти год. Французы валили всё на турок и русских, турки валили всё на пьяных французов, а русские отнекивались и говорили, что вообще в море не выходили! Николай I был ОЧЕНЬ доволен!
Диверсия удалась, и это вбило клин между ещё не состоявшимися союзниками. Английская эскадра крейсировала в районе Мальты несколько месяцев, затем часть кораблей вернулась в Англию, а остальные остались в Средиземном море для демонстрации решимости Британии. Газеты писали о коварстве русских, но никаких доказательств у них не было. Телеграфа в Севастополе официально не было. Никаких иностранных журналистов тоже. Накрученные хвосты начальников таможен и капитанских служб портов ещё не раскрутились, а Спрут периодически устраивал качественные разборки и разгоны в пунктах дислокации. В Армянске и на Перекопе стояли казаки и артиллеристы, так что с суши в Крым попасть было сложно. Несколько раз пресекались попытки проникновения со стороны Одессы, но агентов быстро отловили и привлекли к рытью окопов и капониров в районе Инкермана. Там почва каменистая, усилий требует много.
Алексей Волошин наконец закончил работы по созданию капсюльного завода, который располагался в шахте внутри одной из Макензиевых гор. Это обстоятельство позволило начать реконструкцию вооружения пехотных частей. Снимались кремниевые замки, немного изменялся ударник, снималась зарядная полка, вместо неё вворачивалась запальная трубка. Ружье оставалось дульнозарядным, но были изменены пули в патроне. Они стали расширяющимися, а не круглыми. На запальную трубку надевался капсюль «жевело»: небольшая медная трубка в виде цилиндра с прокатанной канавкой, которая и держала капсюль на трубке, и не позволяла сработать инициирующей взрывчатке. Ударник резко сминал трубку, заряд воспламенялся, и происходил выстрел. Практическая скорострельность возросла почти в два раза, и новые пули позволяли стрелять на сто шагов дальше, при старом весе заряда из-за лучшей обтюрации. Зимой наконец появились и новые «переселенцы»: из Курска, Вологды и Урала. Это уже работа цесаревича Александра, который будет Вторым, и Киселёва, министра Госимуществ. Крестьяне и рабочие разорившихся помещиков и промышленников скупались за долги и направлялись в Крым и на Донбасс, как строительные рабочие, мастеровые и казённые крестьяне. Отчёт о работе семенной станции в Водном попал на самый верх, из Александровки и Кальмиуса стабильно поступает металл, пока не высокого качества. Появились литые пока рельсы. Начали прокладывать узкоколейные железные дороги для доставки угля и руды. Дело сдвинулось с мертвой точки, но катастрофически не хватало людей. Тем более что речь уже идёт о строительстве первого мартена: закончили завод огнеупоров, получили основной и кислый кирпич. Печь маленькая, пятитонная, но она позволит получать качественную сталь. Оба наших металлурга, Пилипчук и Семёнов, всю жизнь проработали на «Азовстали», и именно на мартенах, поэтому для них это просто праздник.
В доке Николаева стоял недостроенный линейный корабль 3-го ранга: двухдечный, но доведенный пока только до первой палубы. Рассмотрев его как следует и поняв, что поставок брони можно ждать вечность, Капустин и Бирюков предложили, ещё прошлой зимой, сделать из него рейдер. Модель отдали в бассейн в институт Крылова, те выдали рекомендации по ВРШ, который тут же был приобретен на Вяртсиле. Набор корпуса дубовый, поэтому требовал минимального усиления. Снятие большинства из 84 орудий существенно сокращало экипаж и соответственно увеличивало автономность и дальность плавания. Барбеты башен располагались две в носу и две в корме, и ещё шесть вдоль бортов. Всего десять орудий. Плюс две пятитрубные установки для стрельбы 400-миллиметровых УГМТ-1, которые располагались на нижней палубе и были не видны. Несколько заводских торпед закуплено, остальные готовятся к выпуску первой партии на Адмиралтейском заводе.
Взрыватели заменены на контактные, с самоуничтожением.
Бурю протестов вызвало изменение парусного вооружения: гафельная шхуна с полужесткими парусами аэродинамической формы с полной автоматикой управления парусами. Всё необходимое для неё было закуплено и поставлено. Большое внимание уделили подводной части корпуса, которую покрыли несколькими слоями эпоксидной смолы и закрасили необрастающей краской (что в те годы не применялось вообще). На борту было установлено два основных двигателя суммарной мощностью 10 000 лошадей с работой на один винт регулируемого шага и три дизель-генератора. Запас топлива составлял 2500 тонн, автономность по топливу 45 суток полным ходом.
Когда его достроили в марте 1852 года и он на мерной миле показал 18,4 узла под машинами, вице-адмирал Нахимов мгновенно захотел перенести на него свой флаг. И крайними теплоходами стали два минных постановщика, вошедших в строй в апреле 1852 года. Все последующие должны производиться уже на собственных двигателях. Поставок больше не будет. Вся дальнейшая работа должна быть направлена на создание собственной производственной базы. Но надо выиграть войну.
Глава 7
События, затормозившиеся после непонятных взрывов, продолжали развиваться. В Гамбурге Wоеchentliche Hamburger Frag– und Anzeigungs-Nachrichten, одна из старейших газет, опубликовала исследования причин взрывов в Константинополе и обвинила французов в том, что они использовали лиддит для снаряжения бомб, но допустили попадание на него морской воды. По данным профессора Хайншайда, после воздействия морской воды лиддит становится склонен и к самовозгоранию, и к самопроизвольной детонации. Проведённые им исследования категорически указывали на это. Статью заметили, довольный Змей, подсунувший малоизвестному профессору университета в Берлине эти сведения, удовлетворённо потирал руки. Последовала достаточно длительная процедура изъятия опасного ВВ с флотов Франции и Британии. Разобравшись с аварией, опять начали нагнетать обстановку вокруг Турции и проливов, напрямую обвиняя Россию в стремлении захватить Босфор и Дарданеллы. Но было уже поздно! Сергей доложил императору, что Крым готов к обороне, войска и припасы доставлены, виды на урожай хорошие, топлива заготовлено достаточно. Можно «жать на спуск»!
Примерно так же доложились Воронцов и Горчаков. В конце лета последовал ультиматум султану Абдул-Меджиду I, с требованием передать ключи от храма Рождества Эллинской православной церкви. Последовал отказ, так как союзный договор с Францией и Англией уже был подписан. Горчаков немедленно был извещён из Николаева и нанёс удар в направлении Ольтеницы, Калафана и Четати. Султан объявил войну России. Черноморский флот вышел из Севастополя для блокады побережья и обстрелов приморских городов. На левом фланге наступление повел противник, взявший небольшое укрепление под Батумом. Два линейных корабля и четыре фрегата ушли в ту сторону, оказать помощь армии генерала Бебутова. В целом, боевые действия носили спорадический характер, флот в основном занимался крейсерством и перехватом грузовых судов. Из всего хорошо запомнившегося был только обстрел крепости Варна. Флот стрелял много и достаточно точно, благо, что погода благоприятствовала. Новые корабли мало принимали участия в этих баталиях, для них целей пока не было. Отличился Бутаков, захвативший в плен вооруженный турецкий пароход.
Наконец, локатор на «Святославе», так освятили рейдера, обнаружил флот Осман-паши. Линейные корабли «Императрица Мария», «Чесма», «Ростислав», «Париж», «Великий князь Константин» и «Три святителя», фрегаты «Кагул» и «Кулевчи» отвернули от Варны и пошли на сближение с флотом противника. Из Севастополя вышли пароходы «Одесса», «Керчь» и «Херсонес» под флагом Корнилова. Владимир Алексеевич по радио предложил Сергею заманить турецкий флот. Дизельная шхуна пошла наперерез флоту противника, затем на глазах у него развернулась и стала уходить, держа дистанцию в две мили по РЛС. Началась погоня, и ночью эскадра Осман-паши оказалась в центре треугольника, образованного тремя группами русских кораблей. Когда турецкий вице-адмирал понял, что его заманили в ловушку, он развернулся «все вдруг», но увидел на западе мачты линейных кораблей Нахимова, которые довольно ходко шли на него. Корнилов накатывался с востока, а Истомин поджимал с севера. С юга шел параллельным курсом «Святослав». Истомин и Нахимов с двух сторон вытянулись в линию и на встречных курсах взяли строй турецких кораблей. Море шума, океан дыма, над которым шли куда-то мачты. Солидно поредевший строй кораблей настигли пароходы Корнилова и продолжили атаку. В этот момент из линии вышел один из турецких пароходов и начал отрываться от всех, отчаянно дымя четырьмя тонкими трубами. Сергей привел шхуну к ветру, но ветер был слишком слаб, чтобы дать хороший ход, поэтому запустили машину. Турецкий пароход был винтовой, на корме имелось орудие. Поэтому через полчаса погони ему влепили снаряд под корму. Пароход рыскнул и, потеряв управление, сбросил ход. «Святослав» отвернул от него и ушел на ветер. Через час сражение под Варной закончилось. Все фрегаты были потоплены, а пароходы взяты на буксир. Среди пленных был и Осман-паша. Турецкий флот в Черном море перестал существовать.
Чтобы не демонстрировать новые возможности связи, выждали больше двух недель, а потом объявили об этом и в российских, и в четырёх западных газетах одновременно, привлекая таким образом внимание всей Европы к малоизвестным пока газетам. Остальные западные СМИ опубликовали новость на сутки позже! Избиение маломощного турецкого флота всполошило всю Европу. Российского монстра попытались загнать в клетку, последовал ультиматум со стороны Великобритании и Франции убрать войска из Валахии и Молдавии в трехдневный срок. Снять блокаду Карса, затем снять штанишки и следовать на экзекуцию. Николай I разорвал отношения с обеими странами и объявил им войну.
На траверзе Моонзунда в Балтийском море трудились минные постановщики, выставляя почти семь тысяч усовершенствованных мин Якоби. Вместо деревянного корпуса использовался стальной. Восемь смертельных свинцовых рожков украшали двухсоткилограммовую мину. Постановки велись в шесть рядов, три извилистых фарватера были оставлены для прохода своих судов и кораблей. На восточных оконечностях полей дежурили фрегатопароходы. На Севере было важно защититься и дождаться появления быстроходных канонерских лодок, пятьдесят корпусов которых были заложены на двенадцати верфях Петербурга. С Корсики пришло сообщение, что английский и французский флот объединились и проводят совместное плавание и манёвры. Занимаются сплавыванием и отработкой сигналов. Черноморский флот обстрелял и разрушил укрепления на входе в Босфор. Оба маяка разрушены, а форты превращены в руины. Никто не понял, что начинка «бомбических» снарядов немного изменилась в пользу «морской смеси», 1,7 к тринитротолуолу, и взрыватели стоят ударного действия. Дело в том, что «морская смесь» и дымный порох дают дым черного цвета. У морской смеси дым несколько более серый. Но различить трудно. Особенно под огнём.
«Несчастную Турцию уничтожают кинжальным огнём линейные корабли России!» – откликнулись все европейские газеты. Однако артиллерийскому огню подвергались только оборонительные сооружения, форты и крепости. Огонь по городам и селам не велся. Тем более что крепости и другие сооружения отличались от окружающей местности по цвету и выделялись среди других объектов. Надо отметить, что не всегда. Некоторые сооружения были доработаны немцами из Пруссии, отличались качественной маскировкой и скрытностью действий. В общем, вели настоящую войну. Немцы – они немцы! Вояки!
«Святослав» зашел в порт принять воду и продовольствие. Сергей взял пролётку и поехал домой помыться, пообедать домашней пищей. Аккуратно поставил оружие в уголок, предназначенный в мирной жизни для зонтиков, поднялся наверх к Светлане. Та сидит перед машинкой и прострачивает на оверлоке какие-то маленькие рубашки.