Времени рассматривать обновки не было, потому что перед глазами возникло новая картинка. Лишь перед этим я бросил быстрый взгляд на Иволетта — он до сих пор застыл на месте, как истукан. Всё благодаря интересному дебаффу.
Выжженная равнина, спёкшийся камень, развалины крепости на заднем плане. Разиен лежал, придавленный к земле бронированным сапогом Аларис. В его грудь по рукоятку воткнули клинок белоснежного меча. Она наклонилась и что-то сказала своему пленнику, после чего щёлкнула пальцами. Два помощника подошли к поверженному мужчине и с силой распахнули ему рот. Эльф с длинными волосами в костюме жреца и паладин, в котором я узнал Иволетта. Нет. Его предка? Черты лица похожи, но более грубые, словно вырублены топором.
Аларис склонилась над Разиеном и в одно движение вырвала ему язык. Тело мученика выгнулось дугой. От этого меч Аларис распорол его плоть ещё сильнее, а помощники богини с трудом удержали пленника. Последний кадр. Эльф склонил голову перед своей богиней и почтительно взял обеими вытянутыми руками вырванный язык. Лицо жреца переполняло благоговение и религиозный экстаз.
Кино закончилось, и я уже знал, что Безмолвный попросит меня сделать ещё до того, как выскочило квестовое уведомление.
Словно в насмешку, перед глазами зарябило от выскочившей стены текста.