– М-м-м, не слышал, возможно, она была не очень известна… Как бы там ни было, мистер Бёрд, ваше предложение лично меня заинтересовало. Хотя, безусловно, я должен посоветоваться с товарищами, не я один принимаю такие решения, хотя без моей подписи никто никуда не выезжает, – хохотнул он.

– Уверен, вы сможете с ними поговорить так, что они примут верное решение, – душевно улыбнулся я. – Тогда у меня к вам ещё одна просьба, Николай Николаевич. Можно сделать так, чтобы на гастроли отправились только актёры, плюс обслуживающий персонал в лице костюмера и гримёра, ну и кто там ещё, без кого нельзя обойтись, но без лишнего сопровождения в лице директора театра и прочих чиновников?

– Почему же это лишнего? – откинулся от удивления в своём кресле Беспалов.

– Да вы сами посудите, зачем ездят за границу все эти деятели, которые сами на сцене не появляются, никакой существенной пользы не приносят, а только путаются под ногами да бегают по магазинам? Нет, я понимаю, кто-то должен следить за порядком, чтобы никто не загулял, не выставил, так сказать, образ советского артиста в негативном свете. Но есть же в коллективе Ленинградской филармонии комсомольцы, а возможно и коммунисты?! Какой-нибудь парторг, не знаю… Наверняка есть! Вот пусть и возьмёт на себя администраторские функции.

– Ну не знаю, – прогудел ПредКом. – Меня могут не понять… кое-где.

– Николай Николаевич, – доверчиво понизил я голос, – догадываюсь, о чём вы… Хорошо, пусть под видом администратора едет сотрудник соответствующих органов. Я ничего не имею против, таков у вас порядок, и вы не можете пойти против. Но в ваших силах отсечь действительно лишних людей. Уверен, если захотите – у нас с вами всё получится. И, кстати, совсем забыл.

Я расстегнул портфель и поставил на стол бутылку шотландского виски, в самой Шотландии именуемого скотчем. Одну такую я уже вручил Микояну ещё во время нашей первой с ним встречи, теперь вот и вторая, надеюсь, пригодится.

– Держите, сувенир из Америки. «Chivas Regal 12», не менее 12 лет выдержки в дубовой бочке.

– Что вы, что вы, я не могу…

– Берите, это не какая-нибудь взятка, а всего лишь подарок от друга, которым, надеюсь, вы меня считаете.

Беспалов, секунду посомневавшись, с хэканьем нагнулся, протягивая руку к бутылке, затем с полминуты крутил её, разглядывая со всех сторон, словно какую-то диковинку.

– Ну спасибо, удружили, – довольно прокряхтел он. – Нас каким-то скотчем угощали на приеме в британском посольстве в прошлом месяце, ничего, понравился, хоть и вкус необычный, уж этот, думаю, точно не хуже будет.

И убрал бутылку в сейф, после чего с серьёзным видом повернулся ко мне.

– Ладно, мистер Бёрд, мы учтём ваши пожелания. Хотя, повторюсь, на 100 процентов обещать ничего не могу.

– Заранее благодарен, Николай Николаевич. Через час с небольшим, – я бросил взгляд на циферблат недавно приобретённых «Longines», – у меня запланирована встреча с товарищем Большаковым.

– Это который возглавляет министерство кинематографии? А с ним что за дела, если не секрет?

– Да вот, пока гостил в Росс… то есть в СССР, родилась идея экранизировать гоголевского «Вия».

– Интересно посмотреть, что из этого получится.

– Надеюсь, что получится, – улыбнулся я, пожимая протянутую на прощанье руку.

Передвигался я на автомобиле из гаража всё того же Микояна. Водитель был вчерашний, Володя, но сегодня я ездил один, а Стетсон остался в гостинице. До Малого Гнездниковского переулка,7 мы добрались за двадцать минут. Кабинет Большакова находился на втором этаже здания, некогда бывшим усадьбой промышленника Георгия Лианозова.