– Право, Джон…

– Дэвид, не скромничай, этим можно и нужно гордиться! А то ведь многие думают, будто отпрыски богатейшей фамилии только тем и занимаются, что с утра до вечера пьют «Вдову Клико», проигрывают миллионы в казино и сколачивают состояния на страданиях простых американцев.

– Ну я-то так точно не думаю, – удалось вставить мне свои «пять копеек». – История знает немало примеров, когда дети и внуки богачей руководствовались не своим положением, а совестью, ставя общественное выше личного.

– Вы говорите прямо как коммунист, – хмыкнул Гувер.

– Почему же, я разделяю это мнение, – пришёл мне на выручку Рокфеллер. – Нельзя отделять себя от общества и тем более ставить выше него, иначе оно тебе этого не простит. Как сказал мистер Бёрд, примеров тому история знает множество. Сколько королей были свергнуты толпой только потому, что считали себя наместниками бога на земле, закрывая глаза на то, что творится у подножия их трона.

– Джентльмены, предлагаю перенести диспут на другое время, а то мы опоздаем на обед, – вклинился молчавший до этого Толсон.

– Действительно, – бросил взгляд на часы Гувер, – время здесь летит незаметно. Пойдёмте занимать места.

Обед проходил на большой поляне, где столы были расставлены рядами. Судя по всему, и впрямь тут обитало под тысячу человек, из них ни одной женщины. Навскидку каждый стол мог уместить человек по пятьдесят, а всего было столов двадцать. Гувер и Толсон заняли места на третьем ряду, посадив меня промеж себя, Рокфеллер отправился за свой стол во втором ряду. А на первом в числе прочих расположился Президент Уоллес. Выражаясь старославянским языком, ошую от него уселся вице-президент Олбен Баркли, а одесную – спикер нижней палаты представителей Сэм Рейберн. Ну и так далее по ранжиру, многих я и в лицо-то не знал. А меня многие узнавали, кивали, здоровались, салютовали бокалами с напитками.

Обедающих обслуживали официанты в белых фраках, чёрных брюках и чёрных же бабочках. Выбор блюд, так же как и напитков, оказался вполне приличным. Минут через 15 после начала застолья Уоллес поднялся и произнёс прочувственную речь о величии американской нации. А затем объявил:

– Джентльмены! Сегодня среди нас гость, это мистер Фил Бёрд, известный медиамагнат, владелец собственной киностудии. Уверен, многие из вас слышали о нём. Несмотря на то, что он является потомком выходцев из России, мистер Бёрд сумел проявить себя как настоящий патриот Америки. А его вклад в победу над Германией трудно переоценить.

Раздались аплодисменты, и мне, невольно покрасневшему, пришлось встать и раскланяться.

– Обычно, чтобы стать членом клуба, кандидат ждёт своей очереди несколько лет. Но мистер Джон Эдгар Гувер, которого вы все прекрасно знаете, – директор ФБР чуть привстал и слегка кивнул, – поручился за нашего гостя. Мы поговорили с председателем Богемского клуба Фредди Роучем, – теперь уже приподнялся немолодой мужчина с брюшком, сидевший в центре того же стола, – и он тоже меня поддержал. Итак, мистер Бёрд, как вы смотрите на то, чтобы стать членом Богемского клуба?

Вот это фокус! У меня аж в горле пересохло от столь неожиданного предложения, и я, прежде чем ответить, сделал большой глоток минеральной воды «Gerolsteiner».

– Признаться, вы сумели меня удивить, мистер Президент. В ином случае я бы сказал, что мне нужно подумать, но в этой ситуации, как я понимаю, ответ должен последовать немедленно. Было бы странным, откажись я от вашего предложения, поэтому я его с благодарностью принимаю.

– Великолепно! Тогда предлагаю выпить за нового члена клуба, которому этим вечером предстоит пройти посвящение.

Опа, ещё и посвящение! Интересно, в чём оно заключается? Надеюсь, мне не придётся прыгать голышом через костёр или совокупляться с животными?

– Джон, это вы всё подстроили? – повернулся я к Гуверу, который уже вовсю уплетал телячью отбивную.

– Что именно? Ах, ваше избрание в члены клуба? Ну, скажем так, приложил к этому руку. А вы что, не рады?

– Хм, ну вообще-то рад, наверное, просто пока не могу прийти в себя… Вы мне лучше объясните, что из себя представляет обряд посвящения?

– Не могу пока ничего сказать, это секрет. Вечером сами всё узнаете.