Я позвала детей. Кто-то сообщил Родольфо, и в одиннадцать вечера он приехал. Он вошел — вместе со своим животом, медлительностью и привычкой командовать.

— Мы должны похоронить его в Сакатлане.

— Как скажешь, — ответила я.

— Он так хотел.

— Тогда и я тоже думаю, сеньор президент, что мы должны отвезти его в Сакатлан.

— Спасибо за понимание. Завещание я уже видел.

— Не за что. Надеюсь, всё пройдет хорошо.

— Если у тебя будут проблемы, можешь на меня рассчитывать, — сказал он.

— Надеюсь, что могу на тебя рассчитывать, но не буду иметь проблем.

— Я тебя не понимаю. Он был мне как брат, а ты его жена. Что я могу для тебя сделать?

— Просто не вмешивайся, ничем мне не помогай, и другими вдовами не занимайся. Все получат положенное, но за этим им придется прийти ко мне.

— Какие еще другие вдовы?

— Ты ведь не со своей женой говоришь. Я прекрасно знаю, что за другие вдовы и сколько есть еще детей, которые не живут с нами. Знаю, какие поместья предназначены для одних, а какие дома для других. Знаю, какие предприятия и сколько денег, знаю даже, кому какие предназначены часы и запонки.

Он молча кивнул и вышел, на миг задержавшись возле серого гроба. Попытался изобразить печальную мину, но это никого не могло обмануть.

Мой дом наполнился чужими людьми. Разумеется, их привлекло присутствие в доме Родольфо. Мужчины так и норовили сжать его в объятиях и хлопнуть по спине, женщины пожимали ему руку.