— У вас прекрасная фигура, миссис Уэстхоуп. О да. — Глаза его заволокло туманом, теперь Ровена отчетливо ощущала вспыхнувшую в нем страсть. — Сколько лет, вы говорите, были замужем? — спросил он после недолгой паузы.

— Четыре года, но я вам об этом не говорила. Муж погиб при Вимейру.

— Разве он не говорил вам, какими выдающимися женскими достоинствами вы обладаете?

— Нет, не припоминаю.

— Вы бы запомнили, если бы хоть раз услышали.

— Да, но… Ах, я не желаю с вами это обсуждать. Обещаю, я никогда и никому не повторю слова, произнесенные в тот день в вашей спальне. А теперь уходите. — Ровена вздохнула, понимая, что так просто от него не отделается.

— Если вы пораскинете мозгами, которые у вас отлично работают, по утверждению Гидеона, то поймете: выполнить вашу просьбу невозможно.

— Это грубо, мистер Уинтерли. Хоть я поступила плохо, не удалившись сразу, и позволила себе услышать ваш разговор, верьте мне, я человек слова.

— При других обстоятельствах мне было бы этого достаточно. Благодаря вашим шпионским качествам вы проникли в самые страшные мои тайны. Уверяю вас, есть люди, которые убьют любого и за часть этой информации.

— Но мы с вами чужие. Кому придет в голову думать, что я знаю о вас больше остальных? Зачем вашим врагам охотиться на простую деревенскую вдову и выведывать, что она знает?

— Вы действительно такого о себе мнения?

Ровена кивнула, ей казалось все настолько очевидным, что слова здесь не нужны.

— Я буду откровенен с вами, Ровена. Скажите, почему вы так несправедливы к себе? Судя по всему, глупости вашего мужа остается только удивляться. Вы обладаете исключительной красотой, моя дорогая миссис Уэстхоуп. Простите за откровенность, я, должно быть, вас шокировал своим поведением, но, поверьте, ваши достоинства очевидны любому нормальному мужчине, несмотря на стремление скрыть их под этим мрачным платьем и нелепым капором.

— Вы опять меня оскорбляете, мистер Уинтерли. — Ровена хотела выглядеть строгой и возмущенной, но вместо этого смущенно лепетала тихим шепотом.

— Вовсе нет, я говорю правду. И она вам известна, судя по отчаянным попыткам спрятаться за ужасной одеждой. — Джеймс одарил ее лукавой улыбкой. — Но такого знатока, как я, вам не обмануть.

Ровена ахнула и отшатнулась. Он ведь не может так думать, это невозможно. Кроме того, Уинтерли должен пытаться узнать, что ей известно, пытаться пробраться в ее мысли, а не отпускать комплименты. Значит, он задумал что-то ей непонятное. Ровена никогда не считала себя привлекательной и не была такой даже в ранней юности, поэтому покорно заняла место в тени младшей сестры Джоанны, бесспорной красавицы.

— В тот день, когда вы покупали это, с позволения сказать, платье, в магазине не нашлось ничего более подходящего? — Джеймс поднял руку, словно хотел коснуться ее, но передумал. — Зачем вы прячетесь от мира, миссис Уэстхоуп? Как-то в церкви на вас было темно-коричневое платье, потом серое, которое, как я полагаю, безнадежно испорчено после путешествия по парку на четвереньках. Надеюсь, вы приобретете вместо него наряд не столь мрачного цвета.

— Если бы могла себе позволить, непременно, — парировала Ровена.

— Вы напрасно стараетесь, ваши попытки тщетны. Даже такие наряды не способны скрыть достоинства, которыми вас наделила природа.

— Вы преувеличиваете.