Задумчиво смотрю вдаль.

Скорее всего… Леони — его девушка. Тогда почему при нашей первой встрече он пытался трахнуть меня?

Кобель!

Злюсь на него и иду в дом. Немного жду Каролину, пока та доедает креветки, а сама тереблю в руках тесто, которое нашла на столе.

Раздражает меня этот немец.

И вселяет страх одновременно.

У него жёсткий взгляд. Ужасающая аура. Замедленная, как у хищника, походка. Он — льдина. Холодная и неприступная.

Так его и назову — ледышка. Имени-то я его не знаю. И, надеюсь, не узнаю.

— Простиии, — разносится мелодичный голос по всему коридору. Дверь на кухню распахивается, и в помещение влетает моя взбалмошная подруга. — Я чуть не забыла про тебя! Креветки — отпад.

Лина опускается на стул напротив и тянется ко мне руками.

— Блин, Виолка, я так рада! — смотрю на её пузико и сглатываю. Знаю её всю жизнь. Вечная модель, следящая за своим весом, а тут… Второго решила родить. И всё равно ей на фигуру. — У тебя как дела?

Она присаживается, складывает руки перед собой.

Я неловко чешу висок, не зная, как начать разговор.

— Понимаешь… — мне стыдно. — Тут такое дело… Я вляпалась в неприятности.

— О нет… — стонет.

Я огорчённо киваю.

— Так вот. Так всё вышло, завертелось и теперь должна одному человеку… Очень много денег, — я смотрю на подругу с какой-то надеждой, пока её растерянный взгляд осматривает моё взволнованное лицо. Мне никогда не было так стрёмно. Я упала ниже некуда. — Сто пятьдесят кусков.

— Ого, — округляет от удивления пухлый рот. — Ты чего набедокурила?

И я рассказываю. Всё, до последней мелочи. Кроме имени человека, который это сделал. Ни к чему ему лишняя слава.

— Ну, Виол, — с сожалением отвечает подруга. Неужели… — Я могу дать денег, но не всю сумму. У меня у самой столько не будет. Знаешь же, что у Вернера не попрошу, так как на его шее столько сижу и проблем доставляю, но свои — без разговоров. Пятьдесят тысяч — легко. Если дашь мне ещё полторы недели, дам семьдесят. Но больше пока не в состоянии…