Ответить мне было нечего, поэтому я промолчала.
***
В воскресенье вечером позвонила Марина. В самом звонке не было ничего странного – обычно в это время мы и созванивались, но едва из ноутбука послышалось веселое «бульканье», сердце натурально провалилось куда-то вниз.
Всю неделю я мучилась кошмарами – снилось всякое: то, как жили с Вадимом, как расстались. Одна часть сознания извелась, не единожды пожалела, что пошла на поводу у Третьего, другая смиренно ожидала известий.
Артем, чувствующий мое настроение, на удивление был покладист, не донимал больше обычного, оставляя за мной расширенную зону комфорта. На такое благодушие я еще больше злилась – не то чтобы винила его целиком и полностью, нет, скорее, он раздражал спокойствием, которым я похвастать никак не могла.
Марина выглядела скучной, сонной. Под глазами залегли тени, кожа будто потускнела, хотя, вполне возможно, это был огрех освещения.
- Привет, - улыбнулась я, с трудом разжав онемевшие враз лицевые мышцы.
- Привет, Златка, - кивнула подруга.
Она опустила глаза и уже тогда я всё поняла. Что-то внутри оборвалось, стремительно полетело вниз, а потом разбилось на мелкие осколки. Было ли это «что-то» сердцем, совестью, чувством вины, не знаю.
- Что случилось? - спросила, ощущая, как от лицедейства к горлу подступает горечь.
Маринка подняла глаза, попросила:
- Только не плачь!
А потом сказала, что Вадим умер.
- Инсульт, - развела она руками, а потом обхватила себя на плечи, - лопнул сосуд, смерть произошла почти мгновенно. Он потерял сознание, любовница вызвала скорую, но врачи сделать уже ничего не смогли.
Говоря, Маринка плакала, а я застыла. Моргнуть не смогла, так сухо сделалось в глазах. Пошевелиться, сделать что-то, сказать – была не в силах.
- Перезвоню завтра, - сказала подруга, видя, что я окаменела.
Она отключилась, а я еще некоторое время смотрела на белый экран.
Вздрогнула, когда Третий опустил руки на плечи.
Молчал, а я готова была взорваться от пустоты, которая накатила, затопила все внутренности. Ненавидела себя – в тот момент ярко, как никогда.
- Зачем это было нужно? – потрескавшимися от сухости губами, спросила у Третьего.