Плавно задвигался.
- В тебе так тесно и так непередаваемо горячо! Да, милая, кричи. Громче!
С каждым откровенным словом, что вылетало изо рта, Третий входил в меня порывистей, вбивался до упора.
Выводя узоры на его груди, я не сдерживала себя: кричала. Артем же принялся ритмично поглаживать клитор, и эти касания сводили меня с ума – распаляли, разжигали, будили дремлющую лаву внизу живота. Я уже почти умоляюще хныкала, когда его средний палец скользнул вовнутрь и задвигался параллельно члену, а большой все продолжал тереться о пульсирующий комочек.
От разлившегося удовольствия я вскрикнула, а Третий двинулся плотнее, задевая внутри мифическую точку, ударяясь об нее каждый раз…
Палец ритмично терся. С каждым толчком дышалось все чаще, сердце колотилось в бешеном темпе, и я почувствовала томительный, набирающий обороты ком – он родился где-то в животе, зашевелился, задрожал, а потом вдруг лопнул, заполняя все внутри сладким, непередаваемо сладким теплом. Брызги этого тепла осели повсюду, пара вытекла из уголков глаз и побежала к вискам, а я все не могла перестать пульсировать и содрогаться. Не давая опомниться, Третий требовательно схватил меня за волосы, не болезненно – на грани острого удовольствия, прикусил нижнюю губу, лизнул подбородок и задвигался внутри так часто и глубоко, что шлепки эхом отскакивали от кафельных стен. Я не успела крикнуть и даже охнуть, как куда более острый, громадный ком прокатился по нервам и сокрушительно взорвался, затопляя все существо непередаваемым блаженством.
- Черт, как же потрясающе ты кончаешь, - на одном выдохе рыкнул Третий и замер, выпуская тепло из себя в мое нутро.
Я не могла собрать себя до кучи – растеклась, разнежилась. Шевелиться было абсолютно лень – невозможная истома не прошла, ноги дрожали, руки тряслись. Третий погладил мне коленки, поднял к потолку лицо – нахмуренное, еще хранившее отголоски оргазма.
- Ты сводишь меня с ума, - выскользнув из меня, он коснулся еще напряженного соска.
Я прикусила губу, чтоб не застонать.
- Наверное, поэтому ты говоришь мне всякие гадости, - голос был низким, и я кашлянула.
- Разве гадость сказать правду? Знаешь, что происходит, когда на тебя накатывает оргазм? Твоя и без того узенькая, горячая девочка сокращается, сжимая меня изнутри. Это непередаваемо сладко – по-другому просто не скажешь. - Третий расслабленно улыбался и настраивал воду в душе, пока говорил, а я почувствовала, как отчаянно краснеют щеки.
- Ты меня смущаешь, - уткнула пылающее лицо в ладони и услышала смех.
- Потрясающее начало дня. Ну, залазь под воду. Или тебя на руках отнести, принцесска?
Не давая ответить, Третий подхватил меня под коленки, стащил со стиральной машинки и поставил под теплые струи.
Я фыркнула и брызнула на него водой – чтоб не зазнавался.
Смеясь, Артем забрался ко мне, где мы порядком наплескались, а также наласкались – неторопливо, пенно, тягуче-сладко.
Кошмарная ночь трансформировалась в прекрасный день. И это меня до сумасшедшего воодушевило.
***
Мы завтракали, не спеша и не суетясь. Тему, что словно дамоклов меч зависла над нашими головами, пришлось поднять именно мне. Не выдержала, потому что томилась неизвестностью и неопределенностью.