Кай смотрел на меня, стараясь вобрать глазами весь мой образ, меня всю. Наклонившись ко мне, он поцеловал меня. Целовал и целовал, будто мои губы были самой жизнью.

А затем направил кинжал в свое сердце. Я застыла. Я не верила в это. Я не могла дышать. Мой рот раскрылся в беззвучном крике.

Он посмотрел в мои глаза. А затем вонзил кинжал себе в грудь.

Оружие загорелось белым светом, я почувствовала, как что-то невыразимо теплое прошло через мои руки к самому сердцу.

Я успела увидеть, как погас его взгляд.

А потом с моим сознанием начали происходить странные вещи. Оно росло, разрасталось до тех пор, пока не расширилось до размеров Вселенной. Я была одновременно всеми людьми, что живут на свете, когда-то жили и когда-либо будут жить. Я видела переплетение нитей их судеб.

Я видела абсолютно все. Я была всем.

И я увидела, почувствовала ту энергию, наполненную светом, любовью, ту, что заботится обо всех и желает всем только добра. Ту, что готова до бесконечности исправлять чужие ошибки. Ту, что из добровольных решений каждого отдельного человека выстраивает для всех лучшее будущее из тех, что только возможны.

А затем я снова оказалась на промозглой крыше королевского замка. Я стояла на коленях рядом с его телом. Я все еще сжимала в руках кинжал. Снег продолжал падать. Он падал и тут же таял от соприкосновения с теплом наших тел.

Я не знала, сколько времени я так просидела. Может, несколько секунд, а может, целый год.

Я не знала, что чувствовала в этот момент, и чувствовала ли хоть что-то. Мыслей в моей голове не осталось.

Открылся люк, ведущий из замка на крышу, и на площадку начали выходить элийцы. И это помогло мне собраться, хоть, казалось, что я на это уже не способна. Встав с колен, я сжала кинжал в кулаке, отошла к зубчатому парапету, ограждающему площадку.

Элийцев было не меньше дюжины, и еще больше толпилось внизу, на лестнице. Я услышала мысли некоторых из них, и слышала, что они могли читать мои мысли, в этот момент я их не защищала. Они были поражены открывшейся им картиной. Они считали меня опасной, но еще опаснее было мое знание. Они считали, что он предал свой народ, дав мне эти способности, открыв тайну, которую обязан был защищать. И они желали мне смерти.

―Элиалар, тебе придется пойти с нами, ―выступил вперед один из Богов.

Я сжала свое оружие до боли в пальцах руки.

―Положи кинжал и вытяни руки перед собой, ―он сделал еще один шаг по направлению ко мне.

В сознании одного из элийцев мелькнул только намек на мысль — я не обязана слушаться приказов. Я не связана словом с народом Эл, а значит, могу делать, что угодно. Убивать. Открывать людям величайшую из тайн. Оживлять мертвецов. Собирать армии.

И я могу переместиться в любой момент.

Часть меня желала сдаться. Требовала сдаться. Ведь мне не нужна эта жизнь.

Но я не сдамся!