Вот так сразу, на пороге моего дома. Никакого уважения. Нет бы спросить вежливо: как здоровье хозяина, его скота, его домочадцев?
Я в курсе, что таким, как этот носорог, вежливость не свойственна. Но здесь не какая-нибудь Франция, где рыцари герцогов-графов могут глядеть на прочих как на мусор. Здесь вольная датская земля Сёлунд. Причем этот кусок ее — лично мой. Так что извольте, господин тролль, проявить ко мне уважение.
Не отвечаю. Гляжу на Иварова хольда с характерным выражением: «А ты что такой?»
«Тролль» крупнее меня раза в два. А в доспехах и во все три.
На мне доспехов нет, только меч у пояса (как же без него), моя репутация (не может «тролль» о ней не знать, в Сёлунде о ней все знают) и Закон.
Хренушки он мне что-то сделает. И не потому, что во дворе — моя вооруженная молодежь. Все они, включая Скиди, такому — на один зуб.
Но если «тролль» со своими попытаются меня беспричинно изобидеть (что технически возможно), то потом им придется быстренько освободить землю нашего острова от своего присутствия. А возможно — и всю территорию Дании, потому что даже простого вольного бонда обижать нельзя, а уж такого как я — и вовсе. Разве что сам Ивар может. Но и он не вправе требовать, чтобы я примчался к нему, поджавши хвостик. Он может только
Хотя таким, как старший Рагнарсон, отказывают только психи. Или другие конунги. А я пока что не конунг, а свежевылупившийся вождь дружины, в которой не наберется и десятка полноценных бойцов. Нет, я не отказываю. Я молчу.
«Тролль» тоже молчит. Демонстративно облизывается. Намекает, что неплохо бы ему горлышко промочить. Попьет — и станет уже не потенциальным, а состоявшимся гостем. Со всем нашим уважением.
Но я намека не понимаю. Стою в дверях, держа рожу кирпичом. Представляю, каким меня видит этот громила. Мелкий чернявый волчишка, растопырившийся на дороге медведя. Сущая мелочь… А не сдвинешь.
Молодняк прекратил тренировку. Глазеют. Ага, Скиди подозвал Вихорька, сказал что-то — и паренек, положив копье и щит, ломанулся в сторону берега.
Это правильно. На берегу сейчас Свартхёвди, Ове Толстый и Стюрмир кораблю нашему техобслуживание делают. Им стоит знать, что у нас — гости.
Громила шумно вздохнул, гулко откашлялся… И наконец соизволил представиться. Гримар Скаммхальс. То бишь Гримар Короткая Шея. Короткая Шея — это ему кто-то польстил. Лично я у него вообще шеи не увидел. А что, неплохо звучит. Гримар Бесшейный, хольд[5] Ивара Бескостного. Гримар, кстати, это от грима. Так называется та часть закрытого шлема, что личико закрывает. Защита. Гримар, получается, защитник. Ну да, в хоккее он бы в роли защитника выглядел уместно. Хрен проскочишь. Но по жизни я бы его в нападающие взял. А лучше — самоходным тараном. С такой комплекцией не двери — ворота выносить. Приплюснутая, похожая на репу голова вырастает прямо из бугрящихся немереной мышцой плеч, а подбородок, размеры которого не в силах спрятать даже кудрявая бородища, лежит прямо на бочкообразной груди. Голос у Гримара — соответствующий. Гудит, как из бочки:
— Ивар-р! Р-рагна-ар-рсон! Хо-очет!..
Хочет, значит, видеть меня Одинов любимчик. Вопрос: а я хочу его видеть? Ответ: ни малейшего желания. Мне и дома неплохо. Опять-таки невеста у меня красы неописуемой. Любушка моя Гудрун… Как раз вышла поглядеть, кто тут к нам в гости набивается.
Ух как этот Гримар на нее вылупился. Аж пальцами шевелит, так сграбастать хочется. Но — нельзя. Не в вике, чай. На Сёлунде закон строг. И главный гарант его — папа Ивара Бескостного, легендарный конунг Рагнар Лотброк, первый разбойник, ах, прошу прощения, первый воитель этого средневекового мира.
— Горло промочить… — рычит посланец Ивара.
Обычай есть обычай. Гудрун срывается с места, набулькивает полный ковш пива… И я перехватываю у нее ковш и самолично подаю его человеку Ивара.
Выражение глубочайшего разочарования легко читается на этом, с позволения сказать, лице.
Еще бы! Если гостю подносит ковш дева, то после испития следует поцелуй. Так по обычаю.