А теперь — сюрприз! Люблю такой расклад — три на одного в нашу пользу. Минимизирует потери. И бодрости в нас побольше.
Мы ведь чем занимались? Весла ворочали часиков этак десять, так что разогрелись неплохо. Опять же — благородное чувство отмщения.
А наши оппоненты — они тем временем совсем нездоровый образ жизни вели. Предавались всяким излишествам вроде пива и доступных в силу обстоятельств женщин.
Обильная жрачка, скоропалительный секс и пиво.
Вот три составляющих успеха твоего противника.
— Мы возьмем их влегкую, — заявил я своему побратиму, взявши его за ремешок. — Держи своего зверя на цепи, его время еще не пришло.
— Сам знаю, — проворчал потомственный берсерк.
Надеюсь, что он — справится. Для воина Одина боевое безумие — как доза для наркомана. Это ж такой кайф…
Стенульфу я ничего говорить не стал. Дедушка был в ярости, но ярости ледяной, как Великий Северный Путь в феврале.
Что удивительно, так это беспечность злодеев. Наглецы даже дозорных не выставили. Подобных олухов даже не тепленькими берут, а хорошо прожаренными. Интересно, а кто у них за главного? Выговор ему за незнание устава караульной службы. С занесением в брюшную полость.
Разделились на три группы. Мой хирд, поддержанный «тяжелой пехотой» из опытных бойцов, первым вошел в ворота. Которые, кстати, никто из захватчиков не потрудился затворить. Я рявкнул команду, хирдманы развернулись цепью и двинулись. За нами — сёлундское ополчение. Стрелки — по уже сложившейся у меня традиции заняли выбранные загодя точки с максимально эффективной зоной обстрела.
Двор зачистили буквально за пару минут. Никто даже не вякнул, потому что вменяемых ворогов тут не было, а рабам усадебным вякать по-любому не положено.
Потом зачистили все строения, кроме «длинного» дома. Кое-кому поломали кайф, но это сущая мелочь в сравнении с тем, что ожидало насильничков в будущем.
Мы прочесывали, ополченцы — прибирались за нами. То есть добивали раненых и вязали оглушенных.
Сработали идеально: те, кто сидел в «длинном» доме, всё еще пребывали в уверенности, что они — в безопасности. Нельзя сказать, что обошлось без единого звука. Вопили, болезные, причем истошно. И что с того? Вопили тут и до нашего появления, а громче всего орали в «длинном» доме, где лучшая часть грабителей отмечала геройскую победу над рабами и женщинами.
И тут, как в небритом анекдоте о поручике Ржевском, появляюсь я. Весь в белом… то есть в металлическом и провожу краткую, но доходчивую лекцию о вреде пьянства и блуда.
Ну да, в дом я вошел первым. Без героизма. Просто откинул шкуру-занавес.
Знакомая картина. Совсем недавно созерцал нечто подобное в своем собственном доме. Пир горой и дым — коромыслом. Только персонажи другие. По большей части — незнакомые. Хотя — не все. На первом плане, то есть на почетном хозяйском месте — оч-чень знакомое личико. Эйнар свет Торкелевич. Сынок и наследник благородного ярла. Не так давно мы были в гостях на его драккаре и мирно беседовали под пивко. А мог бы, как говорится, и ножичком полоснуть. Но не полоснул, потому что на тот момент за капитана команды играл Хавгрим Палица, тоже берсерк и верный ученик Каменного Волка. Так это что получается? Ученик и почти сын грабит учителя и почти папу? И я, кстати, его почему-то не вижу. И это нехорошо. Так-то, конечно, глаза б мои не видали этого бесбашенного убийцу, но если он укрыт где-то в уголочке, гадит, к примеру, или иную естественную надобность удовлетворяет, а потом вдруг ка-ак выскочит! И полетят клочки моих верных товарищей…
Кстати, а что будет, когда берсерк с берсерком сойдутся? Опознают друг в друге братьев по диагнозу или рубиться начнут? А если начнут, то кто заборет: самый безумный или самый умелый?
Так, а кто это меня в сторону отодвигает? Братишка Медвежонок. И правильно делает. Я уже полминуты так стою: любуюсь натюрмортом. То есть пока еще не совсем натюрмортом, но вскорости ой как много живой натуры перестанет ею быть.