Подавив содрогание, Эспира вошел в каюту.

Чопорно и спокойно, Кэвендиш сидела за чайным столиком в спущенном до талии платье с расстегнутым лифом. Наготу верхней части ее тела скрывала только тонкая сорочка. Корабельный доктор «Туманной акулы», сплошь покрытый диковинными татуировками жилистый тип по фамилии Пайкер, затягивал на Кэвендиш бинты, множеством слоев намотанные вокруг ее ребер. Эспира запретил себе даже коситься на гладкую линию ее плеч или на чистый, изящный контур шеи.

Было бы жестокой ошибкой думать о Кэвендиш как о женщине. Она была чудовищем.

Несмотря на суету медика за спиной, Кэвендиш по-прежнему держала в одной руке раскрытую книгу и с пугающе пристальным вниманием водила взглядом по ее строкам.

В каюте имелась двухъярусная кровать. Нижняя койка явно предназначалась для Кэвендиш, тогда как верхнюю часть заняли мешки с пестрым набором самых разных предметов, на доставке которых на борт она настояла. Эспира далеко не сразу обнаружил присутствие в каюте Сарка. Туго забинтованный израненный боерожденный расположился под койкой мадам Кэвендиш, словно какой-нибудь отвратного вида паук, прячущийся под осыпавшейся с потолка лепниной. С секунду Эспире был виден отблеск в зеленых с золотом глазах боерожденного, но затем Сарк отвернулся в сторону.

— Майор, — слабо улыбаясь, произнесла Кэвендиш, — добрый доктор уже почти закончил оказывать мне помощь. Прошу, присядьте.

Эспира стащил с головы шляпу и вежливо поклонился, прежде чем усесться в единственное свободное кресло, стоящее по другую сторону от чайного столика, точно напротив Кэвендиш.

— Чем я могу быть вам полезен, мадам?

— Мне нужна ваша профессиональная оценка, — ответила та. — Скажите, как быстро ваши люди смогли бы захватить это судно?

На целую секунду руки доктора Пайкера замерли.

Эспира хмурился, не сводя с Кэвендиш испытующего взгляда: пытался прочесть по выражению ее лица, какой именно ответ она желает услышать.

Судя по ее лицу, Кэвендиш тоже обратила внимание на замешательство Пайкера. Уголок ее губ чуть дрогнул.

— Это гипотетический вопрос, разумеется.

Вон оно что. Она хотела, чтобы врач услышал ответ Эспиры.

— Экипаж уступает нам численностью и вооружением, — медленно произнес Эспира. — К тому же мои люди — из числа лучших. С другой стороны, нам не известно, какие меры были предприняты командой судна, чтобы уравнять шансы в случае подобного развития событий. Тем не менее я с уверенностью могу предположить, что мои подчиненные смогли бы преуспеть в захвате корабля в девяти случаях из десяти.

— Рада это слышать, — сказала Кэвендиш. — Вы закончили, доктор?

— Вроде того, — пробормотал Пайкер, не осмеливаясь взглянуть пациентке в лицо. — Все должно успешно зажить. Пуля не задела ни одного ребра, так что осколков костей нет. Рану нужно очищать дважды в день, всякий раз перевязывая чистыми бинтами. И еще, советую вам какое-то время воздерживаться от прыжков и танцев.

— Вы сами этим займетесь, доктор, — сообщила ему Кэвендиш. — Я стану принимать вас после завтрака и после ужина. Планируйте свой день соответственно.

Корабельному врачу этот приказ явно не пришелся по вкусу, но он лишь коснулся двумя вытянутыми пальцами полей своей воображаемой шляпы и поспешил покинуть каюту.

Эспира подождал, пока за ним не закроется дверь, прежде чем повернуться к Кэвендиш с единственным вопросом: