– Завтра.

– Ха! – завопила Ленора. – Я!.. уже!.. не могу!.. дождаться!..

В девять утра Уинфилд пришла в офис и нашла у себя на столе записку – Леона Кэйн просила срочно позвонить ей в окружную прокуратуру. Уинфилд взяла записку и пошла в кабинет к Эйлин.

Эйлин сосредоточенно крутила ручку настройки телевизора. На экране замелькал бессвязный набор кадров на тему «Холокоста трех штатов», как окрестили проблему Плам-Айленда газетчики. Занятая своими мыслями. Уинфилд едва обратила внимание на репортаж. Миловидная женщина улыбалась в камеру:

– Гранаты, бомбы и другие снаряды с начинкой из антракса представляют серьезную проблему. Самое экономичное решение – сосредоточить их на каком-то ограниченном пространстве вроде Плам-Айленда. Установлено, что контейнеры были захоронены...

– Что это у вас? – спросила Эйлин, потянувшись за запиской.

– Я хотела поговорить с вашего телефона.

Эйлин молча пододвинула к ней телефон. По стечению обстоятельств, у Леоны Кэйн было занято не меньше пяти минут подряд. Наконец Уинфилд дозвонилась.

– Ричардс? Где, черт побери, дядюшка Винс?

Уинфилд скорчила гримасу.

– Твой дядюшка Винс или мой?

– Кончай острить. Где он?

Уинфилд немного отодвинула трубку от уха, чтобы Эйлин слышала разговор. Но возмущенный рев Леоны Кэйн был превосходно различим и без того.

Эйлин нацарапала на листке: «Чио тоже его ищет».

– Твои ребята держали его под наблюдением.

– А как же. Говорят, что потеряли, его вчера. Врут, конечно. Им потребовалось дня два, чтобы сообразить, что он их надул. Что теперь?

– Что теперь? Меня только что спросила об этом Эйлин Хигарти. Что-что теперь, Кэйн? Я должна была бегать за ним по пятам?

Леона Кэйн помолчала.

– Это была твоя затея, Ричардс. Я была достаточно тупой, чтобы сказать – тащи доказательства, остальное – мое дело. О"кей. Теперь это действительно мое дело. И не заставляй меня об этом жалеть.

Уинфилд подняла брови, глядя на Эйлин.