– Папа настаивал, чтобы Мисси присутствовала на приеме. Невеста всегда ее любила.

Стефи сделала гримаску:

– Не так уж легко любить Мисси.

Уинфилд пожала плечами.

– То, что Мисси здесь, – просто дань папиному имиджу. Ни одному нормальному сицилийцу такое и во сне не привидится. Но для его круга это совершенно нормально. Люди расходятся, разводятся, снова женятся, выходят замуж – и все это просто прибавление семьи, повод рассылать поздравления и приглашения.

– Ни ненависти, ни жалости, ни мести?

Уинфилд резко повернулась к ней, но что-то во взгляде Стефи остановило ее, будто ей рот зажали рукой. Что за проклятье, подумала Уинфилд, горячая сицилийская кровь, которую постоянно приходится охлаждать усилием воли.

Стефи отобрала у Керри зонтик.

– Найди свою девушку и потанцуй с ней.

– За ней увивается Винс.

– Потому я и говорю – иди и танцуй с ней, глупый щенок.

Стефи бросила на Уинфилд выразительный взгляд – «до чего глупы эти мужчины», – когда сын отошел от нее и побрел к толпе танцующих. Керри стал весьма привлекательным, подумала Уинфилд. Он немного «белый воротничок» по складу ума. Его отсутствующий брат, Кевин, казался ей более обаятельным, но он был темной лошадкой и постоянно где-то пропадал, выполняя загадочные поручения Чио Итало.

Во внешности Керри было что-то неуловимо знакомое. Длинные густые ресницы – это от матери. Но короткий, почти курносый нос – это он наверняка унаследовал у безымянного отца, как и твердый, красиво очерченный рот. Уинфилд перевела взгляд на стоящую неподалеку Банни. У сестры был короткий, вздернутый носик. Она снова взглянула на Стефи. Они с Чарли всегда очень дружили, это не секрет ни для кого в семье. Близнецы – почти ровесники Уинфилд. Вполне возможно, что Чарли Ричардс и, его кузина Стефи были не только друзьями, но и любовниками, и до его женитьбы на Мисси, и после. В любом случае, «двоюродный» брак с Керри противопоказан.

Внезапно Уинфилд поняла, что Стефи прочитала ее мысли. Недовольная собой, девушка сменила тему.

– Ты не знаешь, что стряслось перед приемом? Эти тяжеловесы внизу, проверка машин...

На лице Стефи заиграла типичная южно-итальянская улыбочка – «можно ли что-то понять в этом дурацком мире?». Она шагнула в сторону, и Уинфилд увидела прямо у себя перед носом искривленную, словно сломанная нога, опору навеса. Глаза Уинфилд понимающе сузились. Сочные губы Стефи раздвинула одобрительная усмешка.

– Уинфилд, – произнесла она с подчеркнутой торжественностью, словно забавляясь тем, что у девушки нет уменьшительного имени. – Уинфилд. Любимая моя племянница.

Она обняла Уинфилд и звучно расцеловала в обе щеки. Весьма значительное проявление чувств для урожденной Риччи.

– Ты чудесно выглядишь, – сказал Чарли Ричардс отставной супруге тоном, заставлявшим предположить, что она стала полной развалиной.

– Ты тоже! – Замкнулся круг лицемерия, о котором говорила своей тетке Уинфилд. С ослепительной улыбкой Мисси добавила: – Сборище твоих родственников – это так забавно, настоящий зверинец.