15 мая 1908 года. Полдень. Болгария. София. Княжеский дворец на площади Князя Александра I.

Последний месяц для князя Фердинанда прошел как в аду. С тех пор как проклятый сербский королевич Георгий взбаламутил публику, в болгарском обществе шли процессы подспудного брожения, не вызывающие у несчастного Фердинанда ничего, кроме ужаса и отвращения. Болгары дружно требовали – нет, не хлеба и зрелищ – а немедленного провозглашения независимости Болгарии и дружбы с Россией и Сербией. По Софии активно распространялись прокламации, в которых показывалось, какой станет территория Болгарии в случае, если он, Фердинанд, покается в своих грехах перед Россией, припадет к ногам царя Михаила и примет условия союзного договора. Князю Фердинанду тоже принесли такую бумажку. Такие приращения, увеличивающие общую площадь страны чуть ли не вдвое, способны вскружить голову любому патриоту.

Но безоговорочный союз с Россий и вступление в создаваемый ею антитурецкий Балканский Альянс неизбежно означал вражду Болгарии с Турцией, Австро-Венгрией и даже с Румынией, а также прочими европейскими странами, стоявшими за спиной у ближайших соседей Болгарии. На последнее князь Фердинанд пойти никак не мог. Там, в этой самой Европе, у него оставались все родственники, знакомые, составлявшие его круг общения до того, как он стал Болгарским князем, а также признанные авторитеты, к мнению которых он прислушивался. В конце концов, из Европы были и обе его жены: итальянка Мария-Луиза Бурбон-Пармская (умершая после родов последней дочери в 1899 году), и немка Элеонора Рейсс-Кёстрицская, на которой Фердинанд женился совсем недавно (28 февраля 1908 года). Если первая жена Фердинанда была яростной фанатичной католичкой, то вторая происходила из германского княжеского рода, исповедующего лютеранство.

При этом, заключая второй брак, болгарский князь не испытывая к будущей супруге ни теплых дружеских чувств, ни постельного влечения. Да и, сказать по чести, если посмотреть непредвзятым взглядом, невеста была так себе. Старая дева сорока восьми лет от роду – не красавица (хотя и не уродина), просто для порядка Болгарии нужна была царица, а детям мачеха. Кто же мог знать в феврале, что у русского царя Михаила на Болгарию есть свои планы, и что в скором времени спокойная жизнь закончится – и все придет в движение. Когда четыре года назад в результате заговора в Российской империи погиб император Николай и на престол взошел его младший брат Михаил, Фердинанд думал, что для Болгарии ничего по большому счету не изменится, но оказался не прав. В отличие от мягкого и незлобивого Николая, которому было достаточно чисто внешних знаков лояльности (вроде перехода из католичества в православие самого Фердинанда и наследника престола княжича Бориса*), новый самодержец требовал прямой и безусловной поддержки его планов в отношении Балкан, а также подписания Болгарией союзных договоров с Российской империей и Сербией. Российская империя соглашалась оказывать помощь только тем государствам, которые целиком и полностью следовали в фарватере ее внешней политики, а также разделяли ценности и идеалы правящего в Петербурге царя.

Примечания авторов: * при крещении Бориса Николай даже выступил в качестве крестного отца.

Но что полезно России, в Европе будет воспринято в штыки. Там до сих пор не могут отойти от шока, что четыре года назад германский кайзер Вильгельм с разбегу кинулся в русские объятья; а тут еще и Болгария, где у власти с самого ее освобождения находились проевропейски настроенные люди. С Германской империей – до той поры, пока жив кайзер Вильгельм – сделать ничего невозможно, а вот в Болгарию европейские политики вцепились мертвой хваткой. На Фердинанда давили по всем линиям, по каким только возможно: от дипломатической до семейной; да и сам князь, в отличие от большинства своих подданных, Россию не любил и не уважал, а только боялся огромности ее и непредсказуемости русского характера.

Отказ идти на поводу у русских планов закономерно вызвал недовольство Петербурга, но кто ж мог знать, что это недовольство тысячекратным эхом отзовется в самой Болгарии… И даже в полиции указания князя по отлову смутьянов и пресечению пророссийских настроений выполняли с огромной неохотой и спустя рукава. Ну где это видано, чтобы арестованные в Варне пророссийские прокламации, доставленные из Одессы на парусной шаланде, в ту же ночь исчезли с полицейского склада вещественных доказательств, после чего были все же использованы по первоначальному назначению – то есть с целью возбуждения ненависти народа к нему, правящему князю. Не хотелось даже думать о том, сколько работников его полиции, испытывающих прорусские симпатии, уже завербованы ГУГБ и только и ждут момента, когда опальному князю можно будет воткнуть нож в горло.

Но хуже всего для князя дела обстояли в болгарской армии. Кто же мог знать год назад, что предложенный императором Михаилом размен назначения прорусского военного министра Георги Вазова на поставки за полцены трехсот трехдюймовых пушек с боеприпасами и военную помощь отрядам ВМОРО в Западной Болгарии (Македонии) окажется тщательно замаскированной ловушкой. По иронии судьбы, падение предыдущего военного министра Михаила Савова было организовано как раз проевропейскими силами, обвинившими его в коррупции, а вот воспользовались этим русские, посадив на этот пост своего человека. Разумеется, пушки были поставлены безо всякого обмана – новенькие, еще в заводской смазке, как и снаряды к ним. Впрочем, при необходимости снаряды к ним можно купить во Франции, где на вооружении стоят пушки Шнейдера, копиями которых и являлись русские трехдюймовки. Помощь македонским повстанцам тоже пошла – как российским (и германским) оружием, так и добровольцами: и кадровыми офицерами, и разными сорвиголовами (которых хлебом не корми, дай поучаствовать в горячих делах).

Историческая справка: * Внутренняя македонско-одринская революционная организация (сокращённо ВМОРО; болг. Вътрешна македоно-одринска революционна организация) – национально-освободительная революционная организация, действовавшая в Македонии и Одринской Фракии в 1893–1919 годы.

«Левая» фракция ВМОРО боролась за автономию Македонии в пределах Турции, «правая» сражалась за независимость и последующее присоединение к Болгарии. Соответственно русское военное ведомство поддерживает именно «правых», предоставляя «левым» возможность помереть своей смертью.

Нынешними наследниками ВМОРО в Македонии являются две консервативные партии:

Демократическая партия за македонское национальное единство и Народная партия.

Поставленные в Болгарию (и не только туда) трехдюймовые пушки оказались невостребованными русской армией, поскольку новый император и его советники высмеяли французскую концепцию «одно орудие – один снаряд», подразумевающую, что в армии должны иметь место только трехдюймовые пушки с шрапнельными снарядами. Это концепция в Петербурге назвали противопапуасской – в том смысле, что таким оружием можно воевать только с дикарями, и после этого русские принялись за свои эксперименты в области артиллерии, создав систему с пушками калибром в три, три с половиной и четыре дюйма и гаубицами пяти-, шести- и восьмидюймовых калибров. Впрочем, жизнеспособность той или иной концепции могла доказать только война, когда одна высокоразвитая европейская держава сцепится в драке с другой такой же высокоразвитой европейской державой.

Что касается помощи повстанцам ВМОРО, то раз она шла по большей части из России, используя Болгарию, как транзитную страну, то и слушали тамошние четники русских братушек значительно внимательнее, чем князя Фердинанда. Именно из России к борцам за единую Болгарию широким потоком шли новейшие германские винтовки, пулеметы (под немецкий же патрон), а также новейшие легкие мортиры, пригодные для переноски на руках по горным тропам. Благодаря этому оружию болгарские четники и в хвост и в гриву лупили как турецких аскеров, так и греческих македономахов, терроризирующих болгарское население. Но буде такое случится и Западная Болгария сбросит турецкое иго – то после таких коллизий местные (если перед ними будет выбор) скорее признают своим сюзереном русского императора Михаила, чем его, болгарского князя Фердинанда, которого они считают предателем дела борьбы за болгарскую свободу. Конечно, в голове у князя билась мыслишка, что сначала надо освободить (то есть присоединить) Западную Болгарию, а уж потом вешать разных там оппозиционеров – невзирая на то, прорусские они, прогреческие или протурецкие – но до этого было еще далеко.

Наличие в руководстве военного ведомства пророссийских офицеров в связи с возникшей неустойчивостью в государстве можно было считать смертельно опасным, но князь все никак не решался тронуть это осиное гнездо. Поддержка ВМОРО, борющейся за воссоединение Болгарии, была для болгар делом священным*, но такая поддержка как раз была обусловлена нахождением во главе военного ведомства определенных людей. Тронешь Вазова и его прорусскую камарилью – император Михаил тут же прекратит поставки оружия, а обвинят во всем как раз его, князя Фердинанда, как нарушившего условие русско-болгарского соглашения.

Примечание авторов: * В 1923 году нашей истории сверхпопулярный премьер Александр Страмболийский, который заключил с Югославией договор, подразумевающий отказ Болгарии от претензий на Македонию, мигом оказался свергнут болгарскими военными и после короткого суда расстрелян как государственный изменник.

Но как раз сегодня утром, когда адъютант Фердинанда и верный клеврет Запада генерал-майор Данаил Николаев с целью добавить решительности наконец окончательно накапал своему сюзерену на мозги, князь написал указ об отставке Вазова и о назначении военным министром того самого Данаила Николаева. С этим указом верный адъютант уехал в военное министерство, пообещав сделать телефонный звонок, но прошло уже несколько часов, а от него не было ни слуху, ни духу. Когда же князь Фердинанд сам взялся за телефонную трубку, чтобы вызвать телефонную станцию и потребовать соединить его с министерством, то выяснилось, что телефон в княжеском дворце неисправен. Предвещать это могло все что угодно, но, скорее всего, ничего хорошего.

И точно. За несколько минут до полудня, на бульваре Царя Освободителя, что пролегал прямо под окнами княжеского дворца, раздался мерный звук шагов марширующих солдат. Обитатели дворца прилипли носами к стеклам – и вскоре увидели марширующих солдат, перед которыми на коне ехал офицер. По алому цвету околышей фуражек, обшлагов, мундиров и погон, было видно, что это батальон 1-го Софийского полка, элитной части болгарской армии. Впрочем, в остальном болгарская форма повторяла форму русской армии, и неквалифицированному наблюдателю было сложно различить русских и болгарских солдат. Остановившись прямо напротив главного входа, солдаты сноровисто рассыпались в цепь, поставив у ноги винтовки с примкнутыми клинковыми* штыками. Второй батальон того же полка подошел по Московской улице, проходящей позади дворца – и вскоре обиталище болгарского князя оказалось полностью окружено солдатами. Лакей, выскочивший из дворца выяснить что происходит, услышал в свой адрес болгарский аналог рекомендации пройти по пешему эротическому маршруту – и благополучно ретировался, потому что ближайшие к нему солдаты взяли свои винтовки наизготовку для нанесения штыкового удара.

Историческая справка: * на вооружении болгарской армии стояли винтовки Манлихера австро-венгерского производства образцов 1886, 1888 и 1895 годов. Софийский полк, как элитный, вооружен самыми современными винтовками, по ТТХ не уступающими винтовке Мосина.