Вначале старик говорил о себе. Еще в кебе он назвал себя. Это был Эгберт Элвешем, знаменитый философ, имя которого было мне известно еще на школьной скамье. Мне казалось невероятным, что человек, ум которого волновал меня, когда я был еще школьником, этот великий мыслитель, вдруг оказался знакомым дряхлым старичком. Вероятно, всякий молодой человек, внезапно очутившись в обществе знаменитости, чувствует некоторое разочарование. Теперь старик говорил о будущем, которое откроется передо мной, когда порвутся слабые нити, связывающие его с жизнью, говорил о своих домах, денежных вкладах, авторских гонорарах. Я и не предполагал, что философы могут быть так богаты. А он не без зависти смотрел, как я ем и пью.

– Сколько в вас жизненной силы! – сказал он и добавил со вздохом (мне показалось, что это был вздох облегчения):

– Теперь недолго ждать!

– Да, – ответил я, чувствуя, что голова у меня кружится от шампанского, – может быть, у меня есть будущее, и благодаря вам ему можно позавидовать. Я буду теперь иметь честь носить ваше имя, зато у вас есть прошлое, которое стоит моего будущего!

Он покачал головой и улыбнулся, приняв мое лестное восхищение как бы с некоторой грустью.

– Будущее! – повторил он. – А променяли бы вы его на мое прошлое? – К нам подошел официант с ликерами. –

Пожалуй, вы охотно примете мое имя, мое положение, –

продолжал старик, – но согласились ли бы вы добровольно взять на себя мои годы?

– Вместе с вашими достоинствами, – любезно ответил я. Он опять улыбнулся. – Кюммель, две порции, – сказал мистер Элвешем официанту и занялся бумажным пакетиком, который достал из кармана.

– Это время дня, – произнес старик, – этот послеобеденный час – час, когда можно развлекаться пустяками.

Вот маленький образчик моей мудрости. Это нигде не опубликовано.

Дрожащими желтыми пальцами он развернул пакетик: в нем был порошок розоватого цвета.

– Вот… – сказал старик. – Впрочем, сами догадайтесь, что это такое. Насыпьте порошку в рюмку, и кюммель превратится для вас в райский напиток.

Его глаза ловили мой взгляд, в их выражении было что-то загадочное.

Меня неприятно поразило, что этот великий ученый может заниматься приправами к напиткам, но я сделал вид, что очень заинтересован этой его слабостью, я был достаточно пьян, чтобы подличать.

Мистер Элвешем всыпал половину порошка в свою рюмку, а половину в мою. Затем вдруг поднялся и с подчеркнутым достоинством протянул мне руку. Я тоже протянул руку, и мы чокнулись.

– За скорое получение наследства, – сказал старик, поднося рюмку к губам.

– Нет, нет, – поспешно ответил я, – только не за это.

Он остановился с рюмкой у рта и пристально заглянул мне в глаза.

– За долгую жизнь, – сказал я.