- Вот ещё, будут тут шурудить, потом ищи-свищи барахла своего, - ворчал Карпинский.

- Ладно тебе бухтеть! Могли бы и прибрать, кстати до нас. Хотя, мне кажется, как раз и прибирали, только не до конца. Ты когда ночью на связь выходить будешь, не забудь упомянуть, что поморов пропустили на сей раз без стрельбы и лишнего шума.

- Если связь будет, конечно доложу, - буркнул Пётр.

Первым делом, ещё до уборки Карпинский с Граулем развернули модернизированную Радеком радиостанцию, растянув на крыше антенну, таким образом, чтобы она напоминала крест. Дабы избежать ненужных вопросов от местных. Выход на крышу был на лестнице, там на небольшой площадке в виде башенки и стояла радиостанция. В эфир выходили редко, по ночам, сигнал, к сожалению, был крайне нестабилен и связь удавалось установить не всегда.

Наступившая осень принесла с собой заметное похолодание. И хотя днём была ещё приятная погода, то ночью приходил весьма ощутимый колотун.

- Печку бы тут сложить, как у меня в доме, - мечтал Пётр перед сном.

- Теперь если только на следующий год, - ответил ему Павел, кутаясь в одеяло.

- Батя, почитай пришли! Град будет вскорости - вона, дорога идёт лесом! А за нею острог будет. Стрельцы баяли, - Ивашка зайцем скакал вокруг усталых донельзя мужиков, сводивших покорную уже всему лошадь с плота.

- Слава те Господи! Ужель всё кончится? - Отец его, Игнат Корнеев истово перекрестился.

- Токмо с Божьей помочью сей путь тяжкий осилили. Виданное ли дело! - раздались голоса других крестьян.

- Остапко, вона, едва довезли. И зачем бежать удумал, дурень! Жёнку и детишек малых оставил, а сам плетей получил сполна. Дурень и есть!

- А ить сам голова приказу, что с нами идёт, велел говорить нам, что де, там куда идём, княство великое, да для крестьянина раздолье - токмо работай с землицей усердно и более ничего не требует княже тот, - проговорил мужик в драном зипуне. Болтающийся на шнурке железный крест, заросшие брови и клочковатая борода вкупе с щербатым ртом и огромные кулачищи делали этого сурового вида крестьянина более похожим на лихого человека. Большинство переселенцев уже были осведомлены о конечном пути их движения, а волнение, которое вызвал их насильственный захват, немного поутихло. Выяснилось же, что не татары их в полон взяли, а свой, казалось бы, христианской веры воевода. Даст Бог, думали крестьяне, не обманет, воевода, будет там житьё достойное. А то наслышаны были они, бывало то в Устюге, то в низовских землях, бывало, хватали людишек на сибирское поселение. Но то, в основном девок, на выданье - а тут цельными деревеньками, такого допрежь не бывало!

Через несколько часов отдыха, в течение которого схарчили почти все остававшиеся запасы пищи, караван вновь пустился в последний переход перед зимними холодами. И вскоре на высоком берегу великой реки показались острожные стены, из-за которых курились дымки. Даже лошади, почуяв близкое жильё, прибавили шагу, а уж у людей поистине открылось второе дыхание.

- Пресвятая Богородица, наконец-то! - Василий Михайлович Васильевич Беклемишев, голова Ангарского приказа, снявши меховую шапку, перекрестился на виднеющийся вдали крест над воротами острога. Беклемишева встречал Измайлов, ещё у ворот, самолично пересчитывая заходивших в посад людей. Чуть позже молодой енисейский воевода, провёл Беклемишева в отведённую ему избу, тут же приказав топить баню и готовить обильный обед.

- А поморы что, Василий Михайлович? Тоже по царскому указу в Ангарское княжество на кочах шли? - спросил о проходивших по Енисею поморах Василий Артёмович.

- Какие такие кочи, в Москве о них разговору не было, - нахмурился Беклемишев.

- Десятого дня прошли. Мимо острога, к берегу не приставали, вечером шли. Значит евойные дела, князя ангарского, - пристукнул кулаком по столу Измайлов.

- Так то мне ведомо, что поморы ходят к ангарцам по Енисею-батюшке. Обратно пойдут по весне, можно будет и пощипать их. Хотя, царь наш Михаил Фёдорович, препятствовать тому повеленья не давал. А теперь, видишь что - людей на Ангару шлёт, - наливая ковшиком из лохани ягодной вытяжки, отвечал глава ангарского приказа.

- Так они к ангарским послам не заходили.

- Стало быть, покуда не ведают о сём, - пожал плечами Беклемишев и вытер мокрые усы рукавом.