- Он приглашает нашего начальника в юрту Гомбо Иэлдена. Они хотят с нами поговорить, прежде чем заговорит их железо, - перевёл слова воина бурят.
- Я пошёл, - полковник убрал свой пистолет в карман куртки и, кивнув головой буряту, направил коня в ложбину.
- Андрей Валентинович, стоит ли? - крикнул ему в спину Зайцев.
- Стоит, Роман! - тут же ответил Смирнов.
Когда пошёл третий час отсутствия полковника, Шившей, подскакав к Зайцеву, посоветовал тому атаковать врага.
- Они убили его, - убеждал он Романа. - Надо их наказать! Ваши ружья достанут до тех всадников, - плёткой показал он на нескольких воинов на гребне соседнего холма.
- Подождём ещё немного, - твёрдо сказал Зайцев. - Он знал, что делал.
Между тем воины, собравшие по округе жалкий хворост, начинали запаливать костры. С той стороны никакого движения не было, доносилось лишь конское ржание. Не в силах далее ожидать, когда окончательно стемнеет, Зайцев решил выступать. Он уже пригласил к себе ангарских сержантов, а также союзников Шившея и Очира, чтобы начать обстрел врага, вынудив того начать атаку и попасть под плотный огонь винтовок. Приготовили и миномёт, сделанный на Железногорском руднике по схеме профессора Сергиенко. Однако вскоре вернулся Смирнов и переводчик. Полковник выглядел не лучшим образом, он явно устал, да и был какой-то смурной.
- Ну что, как? Разойдёмся или устроим заварушку?
- Короче, слушай. Этот алтан хан - подданный московского царя, я смотрел грамоты. У него были посольства из Москвы, Томска, они сами говорят, ездили к Белому царю в столицу. А среди вещей золотые кубки работы московского золотых дел мастера Евфимия. Там клеймо.
- О чём договорились-то? - несказанно удивился Роман.
- Всё нормально. Расходиться не будем, раз пришли. Поскольку мы союзники Москвы, а они её данники, то воевать нам не руки - непонятки будут обязательно.
- А что насчёт нападений на группу Миронова? - озабоченно проговорил Зайцев. - Тоже всё нормально? Так и оставим?
- Придётся оставить пока. Гомбо принёс свои извинения и за них и за сегодняшнего убитого бурята. Он подарил нам Шившея с потрохами и его кочевьями и готов пригнать нам табун в две сотни голов.
- Ох ты ничего себе! Но он и для себя ведь что-то попросил?
- Конечно, - спокойно сказал полковник. - Просил вместе с ним пошугать джунгар, которые разоряют его кочевья. - А сейчас, извини, я вздремлю, что-то устал, да и переел - Гомбо в меня буквально впихивал всё подряд.
Следующий месяц прошёл в рейдах по пограничным землям на западном фасе владений алтын хана хотогойтов. Сборная армия разбила несколько разведывательных отрядов джунгар. Все они были по паре-тройке сотен воинов и только один, последний бой пришёлся на крупный отряд, под тысячу всадников. Как бы не требовал Смирнов хоть некоего плана боя и согласования действий, Гомбо не желал этого слушать. Вся доблесть воина заключалась в яростном натиске, да в стремительной атаке. Шившей, пораженный новостями, действовал так, как скажет полковник. Но вот сын его, Очир, был не такой. Он был крайне недоволен тем, что их род алтан хан передал пришельцам с севера. Поэтому он бросался в атаку, увлекая остальных всадников вслед за Гомбо. Так было и в последнем бою. Прекрасно знавшие местность джунгары, к тому же отлично использовавшие разведку всё же были биты. Исход сражения решила быстрая конная атака на застигнутых в скалистом ущелье джунгар. Отряд Очира безоглядно бросился в бой и несколько сотен бурят схлестнулись с врагом в тесной горловине между скал. Только помощь стрелков-ангарцев и воинов Гомбо спасла ситуацию. Однако буряты понесли чудовищные потери, был убит и сам Очир и сотни его воинов. Лишь несколько десятков их вышло из ущелья живыми. Смирнов был в ярости, для него это было немыслимо - вот так глупо погибнуть!
- Этим бы всё и закончилось, рано или поздно, - рассудил он позднее.
Поймав оставшихся без хозяев коней и собрав железное оружие убитых, войско союзников двинулось обратно, в район верховий Селенги. Шившей ехал молча, после того боя и похорон сына, он не проронил ни слова. Расстались с ним ангарцы также без слов, он просто отвернул коня в сторону своего кочевья и ушёл. Отряд Смирнова пошёл дальше, к Порхову. Не побывавшие до этого в реальном бою тунгусы, хоть и проявили себя с самой лучшей стороны, не смогли избежать жертв. В этом походе ангарцы потеряли девять человек, убитых стрелами джунгар.
Выделенное Карпинскому помещение ему решительным образом не нравилась. Ангарского посла поселили в просторную комнату, которая занимала весь второй этаж церковной пристройки, больше напоминая сельский зал для танцев, где за неуплату отключили свет. Стоящие по краям широкие лавки, два стола в конце комнаты, в целом, комната была слишком большой и слишком тёмной. Да плюс ко всему, тут в избытке водилось всякой живности, которая весело шуршала по углам, а ночью даже заползала в постель. Первые ночи Карпинский постоянно просыпался по ночам, в отличие от флегматичного Павла Грауля. В Ангарии от ползучих тварей защищали травки, собранные веничками по углам комнат, которые выращивала на своих огородах Дарья и её ученики. Первые пару дней ангарцы потратили на приведение в порядок своей новой жилплощади. Вычищали паутину из углов помещения, выметали из-под лавок засохшие до каменного состояния ошмётки. Молодой воевода, Василий Артёмович Измайлов, когда захаживал к послам, предложил им помощь в виде нескольких тунгусских баб. Но Карпинский тут же отказался, чем немало удивил воеводу.