План был одобрен, и Акаси ещё в одна тысяча девятьсот первом году прибыл в Санкт-Петербург в качестве военного атташе, чтобы проводить свою подрывную работу. В поле зрения Аналитического центра он попал, когда из различных источников, можно сказать, потоком пошла информация о его встречах с представителями социал-демократов, эсеров, польских, финских, прибалтийских и кавказских националистов. После этого он был взят под плотное наблюдение не только в России, но и во время его поездок в Европу и Англию, где он встречался с лидерами политэмигрантов, сомнительными дельцами – со всеми, кто мог бы принести пользу в будущей борьбе с Россией.

Вот этот японский сукин сын мог сделать предложение Ленину и Плеханову, от которого те не смогли отказаться. Деньги, деньги и ещё раз деньги, а в ответ небольшую услугу. Как мне известно, из прошлой жизни – революции «просто так» не происходят. Они тщательно готовятся и финансируются. Революционная борьба требует больших средств: профессиональным борцам за свободу, равенство и братство надо на что-то жить и желательно жить хорошо, деньги требуются на закупку и доставку оружия, пропаганду, обеспечение лояльности нужных людей и так далее. Такие ресурсы добыть самостоятельно внутри страны практически невозможно, поэтому их, как правило, предоставляет какая-либо иностранная держава или целый альянс, действуя через спецслужбы.

И если рассматривать заказ с этой точки зрения, то для Акаси убийство моей жены и ребёнка выгодно. Я «срываюсь с катушек» и начинаю ответную резню революционеров вместе с их семьями. Тут же всё прогрессивное человечество европейских стран и САСШ осуждают бесчеловечные действия романовского режима и его главного пса. Им начинают вторить наши либерасты! Ещё больше народу идёт в революцию, ещё больше причин для вооружённого мятежа! И всё это во время военных действий с Японией, которую поддерживает Англия и САСШ.

Нда, вырезать революционеров вместе с семьями в ответ – это не выход. Только хуже будет. Но несчастные случаи, если что, для членов ЦК РСДРП организую обязательно. Кого-то бандиты во время ограбления убьют, кто-то в ванной утонет, кто-то угарным газом отравиться. Надо будет только по времени растянуть.

С этими мыслями я вышел из допросной, направившись на телеграф, надо было отправить телеграммы в имение и Ники, чтобы усилили охрану семьи. Ну, а если всё же это случится, то отсюда мне легче будет к господам-товарищам-революционерам, тем, кто главные и в эмиграции находятся, в гости направиться. Дорожный чемодан с реквизитами с собой, паспортов аж четыре штуки, деньги есть, на первое время хватит.

А если российский император сильно обидится на меня за это своеволие, можно будет и в САСШ уехать, тем более паспорт на имя Бреда Пита у меня есть. Простить нападение на жену и ребёнка я не смогу. Надо будет показать всем этим теоретикам народничества, марксизма, что и они смертны. Толкают людей в террор, будьте любезны откушать того же самого.

– Ну-ка, иди сюда, маленький разбойник, – генерал от инфантерии Беневский наклонился в кресле и поймал в объятия карапуза, который с радостным смехом довольно-таки уверенно дошлёпал до Аркадия Семёновича.

– А теперь скажи – деда. Давай, Василёк, удивим маму, скажи – де-да!

Малыш весело рассмеялся и обеими руками вцепился Беневскому в бороду.

– Ах, ты, разбойник какой. А силище-то сколько. Сейчас точно мне бороду вырвет, – Беневский, удерживая одной рукой внука, второй попытался освободить бороду, но не тут-то было.

Малыш держал деда за бороду крепко, поэтому в схватку пришлось вступить матери. Подойдя к отцу и сыну, она попыталась взять малыша к себе на руки, но тот, посопротивлявшись, и, чувствуя, что начинает проигрывать, применил самый действенный приём – заревел. Дождавшись сюсюканья с обеих сторон, успокоился и важно произнёс: «Де-да».

– Ах, ты, мой хороший! Ты слышала, Маша, он сказал – деда. Первый раз сказал!

– Деда, – ещё раз произнёс малыш, а потом посмотрел на маму и сказал:

– Ба-ба… Де-да… Мама, няня.

– Ой, ты, умница мой, – генерал прижал к себе малыша, щекоча его своей бородой.

– Ваше высокопревосходительство, разрешите войти, – внезапно раздалось от двери.

– Что случилось, Антип Иванович? – спросил Беневский старшего из отставников, на которых была возложена охрана имения.

– Из деревни мальчишка напрямую через лесок по тропке прибежал, рассказал, что на трёх пролётках со станции десять чужаков приехало. Расспрашивали, кто сейчас в имении живёт. Пытаются из себя бар изобразить, да только на барина один-то и похож. Остальные больше выглядят, как приодевшаяся городская шантрапа. И глаза у всех злые. Даже у барышни, которая с ними приехала.

– Это всё малец смог рассмотреть и так грамотно рассказать?

– Никак нет, Ваше высокопревосходительство, мальчишку староста послал. У нас с ним уговор так связь держать, если кто-то из чужих появится. Пока они кругом по дороге добираться будут, малец всегда добежать успеет и предупредить. Минут десять у нас ещё есть.