– Там лучше, хотя и не намного, – с готовностью ответил Молотов. – У них сейчас основные проблемы с японцами. Рузвельт, конечно, сам провоцировал японскую атаку – ничем иным его эмбарго не объяснишь. Тем более что он давно хотел продавить своих изоляционистов в конгрессе. Но-оо… он явно не ожидал, что они способны ударить так сильно и так широко.

Сталин понимающе кивнул. Да уж, японцы показали себя просто мастерами доводить до совершенства любые, даже самые рискованные идеи. Впрочем, Советский Союз им с этим старательно помогал… Скрупулёзная работа с подданными императора Хирохито, основной целью которой было максимально содействовать развороту направления японской экспансии как минимум в сторону, обратную расположению советских границ, а как максимум вообще в морском, а не континентальном направлении, началась ещё в начале тридцатых. Японцев старательно обрабатывали на тему того, что, поскольку Япония – остров, ему сама… эээ… Аматерасу велела повторить путь точно такого же острова, но лежащего «по другую сторону» самого большого континента Земли. То есть тоже стать «Владычицей морей». А вернее, океанов. Тихого и Индийского. Вследствие чего СССР щедро делился с японцами технологиями, пригодными для использования именно в военно-морской области, не отказывал в поставках самых современных корабельных РЛС, гидрофонов, а также и электронных компонентов для них. И не только. Особенных изменений в последовательности событий это поначалу не принесло. Японцы, точно так же, как и во всех предыдущих тактах, по пояс влезли в Корею и Маньчжурию и начали весьма по-хозяйски вести себя в Китае. А после инцидента на мосту Лугоу экономическое сотрудничество СССР и Японии вообще оказалось полностью свёрнуто. После чего японцы, опять же, как и во всех предыдущих реальностях, попытались попробовать СССР на прочность. Сначала у озера Хасан, а затем у монгольской реки Халхин-Гол. Итогом этих попыток стало то, что сторонники военного конфликта с СССР, во-первых, сильно потеряли в авторитете и, во-вторых, несколько убавились в числе. Потому что около десятка японских офицеров во главе с генералами Камацубара Мититаро и Кэнкити Уэда совершили сэпукку. Причём проделали это публично, придя при полном параде с родовыми мечами на площадь перед императорским дворцом. Всеми японистами мира это было расценено как публичное извинение перед СССР… После этого никого не удивило то, что практически сразу же после данного символического жеста между Японией и Советским Союзом был заключён Пакт о ненападении, дополненный секретным протоколом о взаимном уважении границ, в котором гарантировалась неприкосновенность не только государственных границ, но и согласованных линий разграничения на территории Китая. Причём во время подписания этого договора японский посол Ёсицугу Татэкава через советского народного комиссара по иностранным делам проинформировал советское руководство, что императором принято решение «отпустить птиц севера и насыпать обильного корма в кормушки птиц юга и востока». Эта цветастая фраза означала, что японцы отказываются от экспансии на север и собираются сосредоточиться на других направлениях. СССР это оценил. В Японию были восстановлены поставки «невоенной» продукции, включая и электронные компоненты, а также продана крупная партия колёсной и гусеничной техники, включавшая в себя несколько десятков мощных бульдозеров (которые, по информации разведки, в настоящий момент активно использовались японцами при строительстве аэродромов на островах Тихого океана), а также, конфиденциально, был продан пакет военных технологий, среди которых оказались чертежи лёгких авианосцев, которые СССР строил на базе американских танкеров. С помощью Алекса с третьей попытки у кораблестроителей Советского Союза получились вполне приличные кораблики… После чего японцы поспешно купили у американцев несколько стареньких танкеров той же модели, которая использовалась СССР для перестройки в авианосцы.

К седьмому декабря два новых лёгких авианосца на их базе уже были в строю. Вследствие чего количество японских самолётов, которые нанесли удар по Пёрл-Харбору, увеличилось на девять десятков машин.

Сам налёт снова прошёл по слегка изменённому по сравнению с предыдущим тактом сценарию. На этот раз японцы не стали высаживать десант на Оаху, но зато выбомбили базу Тихоокеанского флота США куда более основательно. А также, как и в прошлый раз, утопили «Энтерпрайз», точные координаты местонахождения которого были переданы в эфир радиостанцией с позывными японского парохода «Koshun Maru», вышедшего из Панамы ещё в конце ноября, который вроде как был атакован эсминцами конвоя этого авианосца. «Вроде как», потому что сами американцы отрицали, что факт атаки этого корабля со стороны кораблей их военного флота имел место быть. Хотя корабль исчез-таки где-то на просторах Тихого океана… Впрочем, в связи с разразившейся войной делали это они достаточно вяло и не очень долго. А затем вообще объявили, что поскольку данный корабль шёл из Панамы, значит, так или иначе, точно имел отношение к чудовищной диверсии на Панамском канале. Вследствие чего его утопление есть факт доблести и несомненная военная победа. Хотя вопросы по поводу того, кто же именно его утопил, а главное, кто так удачно «засветил» перед японцами координаты оперативного соединения адмирала Хэлси, остались… Как бы там ни было, сообщение было принято на эскадре адмирала Нагумо именно тогда, когда вовсю шла подготовка к третьей волне, для которой на Оаху уже осталось не особо много важных целей. Поэтому для атаки этого авианосца тут же была выделена группа самолётов, которые отлично справились со своей задачей, утопив не только его, но и ещё парочку кораблей восьмого оперативного соединения.

– Да уж, возмущение в конгрессе было таким большим, что от импичмента его спасло только чудо, – усмехнулся Сталин. – Даже разгром Тихоокеанского флота уже был сильнейшим ударом, но это хотя бы военное поражение. Разрушение же Панамского канала очень сильно ударит и по их экономике…

– В том числе и в виде нашей поддержки, – также усмехнулся в ответ Молотов. – Ну ещё и Гитлер помог. С немедленным объявлением войны США.

– Ну-у, ему в тот момент очень пригодилось бы нападение японцев на наш Дальний Восток. Вот он и попытался хотя бы подобным образом подтолкнуть своего азиатского союзника к подобному решению…

Оба собеседника обменялись хищными ухмылками. Фюрер германской нации был совершенно не в курсе дополнительного протокола о взаимных гарантиях границ. Причём инициатива по заключению данного соглашения исходила именно от японской стороны, которая была очень не против усилить свои войска, действующие в Китае и Индокитае, полумиллионом солдат Квантунской армии, до сего момента бесполезно торчащих у границ Советского Союза. В изначальной истории Алекса они держали там столь крупную группировку, имея мысли в удобный момент (то есть когда дела у СССР на Западном фронте пойдут совсем плохо) ударить-таки русским в спину и оттяпать чего получится. Здесь же после куда более впечатляющего разгрома у Халхин-Гола и намного более успешного для СССР течения войны с Германией таких мыслей у японцев не осталось… Нет, всю армию от границ СССР японцы, конечно, не убрали. Договор договором, но с русскими всё равно порох следовало держать сухим. Однако уже к сентябрю сорок первого общая численность японских войск, дислоцированных поблизости от советских (и монгольских) границ, составила не более ста тысяч человек. Да и из них чисто японскими была только половина частей. Остальное – местные формирования.

– Но Рузвельт, можно сказать, вернул нам долг, не дав конфисковать наши военные заказы, которые мы сделали по линии ленд-лиза, – уточнил Молотов.

– Не думаю, что конфискация реально планировалась, – пожал плечами Сталин. – Наши заказы в основном относятся к сухопутным войскам, а американцев ждёт война на море.

– Это-то да, но опасность потерять часть всё равно присутствовала. Те же патроны к крупнокалиберным пулемётам, скажем, или взрывчатку… Да и конгрессмены в угаре могли принять какой-нибудь законопроект типа «все и всё на борьбу с наглым агрессором», предусматривающий тотальную конфискацию любых военных заказов в пользу своих вооружённых сил. И тогда даже президент США ничего не смог бы сделать, – он вздохнул. – Хотя и без этого с заказами по ленд-лизу у американцев сейчас стало сложно. Несмотря на объявление им войны Гитлером. Но кое о чём удалось договориться. Вот списки, которые уже согласованы с Гарриманом и Джонсом…

Когда народный комиссар иностранных дел СССР покинул кабинет, Иосиф Виссарионович ещё несколько минут сидел неподвижно, обдумывая всё, что ему доложил Молотов. Что ж, пока ситуация складывается весьма неплохо. Да, получилось не всё запланированное, а кое-что получилось совсем не так, как хотелось, но в жизни вообще всегда присутствует зазор между желаемым и тем, что и как из этого воплотилось. Больший или меньший – но всегда. А в общем, внешнеполитическая ситуация для СССР пока складывается куда как лучше, чем в любой из предыдущих реальностей. Но это только потому, что пока, по большей части, были использованы «домашние заготовки». Когда было, в общих чертах, конечно, известно, что и когда предпримут как противники, так и союзники. И какие результаты принесут их действия. Естественно, приблизительно, но всё-таки с достаточной долей достоверности. Даже заявления советского правительства по поводу нападения японцев на Пёрл-Харбор Сталин написал заранее. И специально запланировал на вечер дня японской атаки расширенное заседание Политбюро. Чтобы его можно было немедленно утвердить и сразу же отправить. Правда, информация о нападении пришла чуть позже, чем он рассчитывал, когда все вопросы повестки дня уже были рассмотрены, поэтому пришлось придумать, как не дать людям разъехаться, пригласив их на просмотр новой американской комедии. Но зато всё вышло даже более естественно. Остановка сеанса. Внезапное появление посла США. Срочное ночное совещание. И главное, успели! Телеграмма с заявлением Политбюро ЦК ВКП(б) и советского правительства была получена как раз в момент крайне тяжёлого для Рузвельта совместного заседания двух палат американского конгресса, и слова: «Мы как государство, так же подвергнувшееся внезапному и вероломному нападению, заверяем американский народ, что готовы вместе, плечом к плечу встать против…» явно серьёзно изменили настроения многих сенаторов и конгрессменов. Конечно, после подобного пришлось по неофициальным каналам довольно долго успокаивать японцев. Но вроде как к настоящему моменту это сделать удалось. Тем более что за последние три месяца численность советских войск на Дальнем Востоке была почти демонстративно уменьшена на две трети. Так что, судя по последним докладам разведки, начавшееся было в январе сорок второго быстрое увеличение Квантунской армии к апрелю уже практически остановилось, а в начале мая её численность вновь стала падать…

Сталин вздохнул и, протянув руку, взял трубку и принялся неторопливо набивать её табаком. Увы, большая часть «домашних заготовок» к настоящему моменту была использована, и с этой весны они вступали на тонкий лёд неизвестных вероятностей. Даже направление летнего удара немцев и то пока не было определено. Хотя с апреля месяца все сети советской разведки были выведены из спячки и сейчас интенсивно работали в первую очередь именно над этим вопросом. Эх, если бы у них была возможность опять получить информацию от Александра!.. Алекс, Алекс, что же с тобой случилось? После того как от Зорге не поступило подтверждения успешного перехода, из Москвы в Швейцарию была выслана специальная группа, которая обнаружила сгоревший дом и следы перестрелки в виде россыпей гильз. Трупов отыскать не удалось. Опрос возможных свидетелей в окрестностях дома тоже практически ничего не дал. Тем более что делать его пришлось с предосторожностями. И после того как расспрашивающими заинтересовалась местная полиция, быстро ретироваться…

Снова зазвонил телефон. Иосиф Виссарионович снял трубку.

– Товарищ Сталин, к вам Фрунзе и Королёв. По записи…

– Путь заходят.

– Ну, чем порадуете? – усмехнулся хозяин кабинета, когда гости расположились на стульях.

– По твёрдотопливым ракетам всё идёт нормально, – слегка волнуясь, начал Сергей Павлович. Когда ещё перед нападением Германии на Польшу в его КБ из Секретариата Сталина были переданы материалы по ракетным топливам, причём как твёрдым, так и жидким, он целую ночь сидел над папкой, с одной стороны восторгаясь неизвестными инженерами и химиками, сумевшими продвинуться так далеко в той области, которая была предметом и его интереса, а с другой – обливаясь холодным потом. Потому что эти неизвестные уже были готовы к созданию реального боевого оружия, которому его страна не могла ничего противопоставить. Ну то есть вообще ничего… Кто это был? Англичане? Немцы? Французы? Американцы? Двадцать девятого июня у него засосало под ложечкой. Потому что ему показалось, что он наконец-то узнал, кто это. Немцы – кто ж ещё… Но шли недели, потом месяцы, однако о применении немцами ракетного оружия ничего не было слышно. Даже Москву они пытались бомбить с помощью обыкновенных бомбардировщиков. И перед Королёвым забрезжила надежда, что он сможет успеть. Упредить. Если уж не в технических разработках и решениях, то хотя бы в создании рабочего образца…

– С июня мы запускаем в серию новые модели авиационных противотанковых ракет калибра пятьдесят семь миллиметров, что позволит увеличить боекомплект по носимому ракетному оружию самолётов-штурмовиков «Ил-2» почти в два раза. Кроме того, на выходе ещё несколько образцов для ракетных систем залпового огня – увеличенной дальности и кучности и надкалиберные, увеличенной мощности. А также надеемся к концу лета представить рабочий образец твёрдотопливного снаряда калибра шестьсот пятьдесят миллиметров с дальностью пуска до пятидесяти километров и весом боевой части в триста килограмм.

– А по жидкостным?