Раздается стук в дверь. Черт, она скорее всего, что-то забыла. Я открываю и сталкиваюсь с курьером, держащем немыслимый букет. И когда я говорю, немыслимый, я и имею в виду букет за пределами разумного. Разноцветные розы в сочетании с такими же гипсофилами, с розовыми и оранжевыми тигровыми лилиями, опрысканными блестками, плюс миниатюрные, сделанные из стекла цветы, ярко-желтого и неоново-синего цвета. Я тру глаза и отрицательно качаю головой.
— Место проведения свадьбы внизу. Вам стоит отнести его вниз…
— Свадьбы? — камердинер непонимающе моргает. Возможно, если я закрою перед ним дверь, он поймет, что я хочу сказать.
— Да, свадьба Кауфман-Розенбаум.
— Нейт Векслер? — спрашивает парнишка. Ох, черт. — Доставка. Вы заказывали вчера.
Конечно, я заказывал. Я смотрю на чудовищный букет, имея желание этим же букет двинуть по его разрумянившемуся лицу.
— Вы, конечно же, не помните о моих других невероятных и нелепых вещах, которые я вчера совершил, не так ли? — ворчу я, отходя в сторону и пропуская его в номер. Камердинер трусит в гостиную и кладет букет на столик. Он снова моргает, словно олень пойманный светом фар.
— Я всего лишь доставляю цветы, — бормочет он. Я хватаю свой бумажник, даю ему чаевые, он уходит, а я тупо пялюсь на гигантскую цветочную композицию. По крайней мере, присутствует записка. Я хватаю ее и читаю:
«Джулия,
Я не могу поверить, что мы сделали это. Ты такая чертовски сексуальная».
Я заказал эту цветочную композицию, и флорист приложил мою записку. Это не самое худшее.
— Я не совсем понимаю: «Я не могу поверить, что мы сделали это»? Что кроме траханья мы сделали? — спрашиваю я сам себя.
Я захожу в ванную комнату, включаю душ, мой мозг начинает усиленно работать. Неужели мы в самом деле трахались? Где мы были вчера вечером, и что мы делали? Эта жуткая головная боль когда-нибудь пройдет?
Когда, черт возьми, я успел сделать татуировку?
Что мы делали, что я не могу вспомнить?
Серьезно. Что вчера произошло на самом деле?
3.
Нейт
— Великий Нейт! Дружище, как ты? — Тайлер Беркли поднимает свои Ray-Bans[3] и свою огромную пять, как только я вхожу в вестибюль. Моя пять более вялая, чем его. Но поскольку Альберт Швейцер[4] как-то сказал: «Ты должен отвечать на рукопожатие брата», я совершаю ритуал. — У меня все хорошо, только меня по-прежнему преследует кличка, которая должна была умереть десять лет назад, — говорю я, хлопая Тайлера по плечу. Для Тайлера словно не было этих десяти лет. Я уже давно сменил свою университетскую форму команды на костюм и галстук. Но Тайлер по-прежнему в майке и шортах, как и в его год выпуска. Даже вьетнамки, Господи помоги нам всем. Некоторые вещи не меняются. По крайней мере, не Тайлер Беркли точно.
— Где проходит вечеринка? — спрашиваю я, оглядывая шумное лобби. Место выглядит дорогим, в кремово-золотых тонах, стеклянные цветы в большом количестве украшают центр потолка. Мраморные полы блестят и отшлифованы до совершенства.