Черчилль в очередной раз оторвал взгляд от залитого дождевыми струями окна и увидел у двери неслышно вошедшего, словно бы из ливневого тумана материализовавшегося, Роберта Критса.

— Генерал О’Коннел все еще здесь? — спросил премьер, не пытаясь выяснять, что заставило секретаря возникнуть на пороге Кельи Одинокого Странника.

— Я был уверен, что он вам еще понадобится, — с иезуитской смиренностью молвил личный секретарь.

— Чего бы стоила Англия без вашей иезуитской прозорливости, Крите? — вновь принялся массажировать переносицу премьер. — И чего бы стоил без этой прозорливости я?!

— Вы прекрасно помните девиз Ордена иезуитов, сэр: «Если где-то в мире появился великий человек, рядом с ним немедленно должен оказаться иезуит!»

— … Чтобы «преданно служить ему без зависти и гордыни, не завидуя, а способствуя и всячески поддерживая, и всегда находясь рядом с ним», — почти дословно процитировал Черчилль основу той иезуитской доктрины, которую в свое время изложил ему сам Роберт Крите. И этим, уже в который раз, удивил своего личного секретаря.

— Ибо таково священное правило адептов ордена иезуитов, — смиренно подтвердил Крите, воздерживаясь от похвалы. — И, видит Бог, как многотерпимо и степенно я придерживаюсь его мирских основ.

— Однако вернемся к генералу от разведки.

— Человека, способного доставлять подобные досье, — едва заметно повел подбородком Роберт Крите в сторону «Папки заговора», — вообще желательно не отпускать от себя. По крайней мере, до тех пор, пока ее содержимое не будет использовано в очередном томе ваших «Мыслей и приключений» или в книге исторических портретов «Великие современники»[18].

— Только том этот будет называться «Кровавые современники».

— Что с пониманием было бы воспринято многими поколениями европейцев, — благоговейно склонил голову один из достойнейших представителей иезуитского ордена. Прикажете пригласить сэра О’Коннела?

«Впредь сотрудников английских министерств следует набирать из выпускников иезуитских колледжей и богословских факультетов, тоже иезуитских, — подумал Черчилль, наблюдая как, пятясь, Крите вновь растворяется в преддверных сумерках. — Иезуитский орден — вот где кладезь истинных британских чиновников!». Он пытался вспомнить, в какой из колоний империи находится колледж, подаривший ему такого личного секретаря-иезуита, и не мог.

— Я внимательно ознакомился со списком выявленных СД и гестапо участников заговора против фюрера, генерал,

— Черчилль побарабанил пальцами по «Папке заговора». — Вы всерьез считаете, что в нем участвовало такое ничтожное количество людей, какое указано в ваших списках?

— Прошу прощения, сэр, но…

— Их здесь слишком мало, генерал, — кинжально впивался премьер указательным пальцем в грубоватую кожу папки. — Непростительно мало.

О’Коннел — рослый, бурно лысеющий блондин, удивленно уставился на премьер-министра, плохо представляя себе, чем он недоволен. Черчилль просил предоставить ему «Папку заговора», и его, О’Коннела, люди подготовили его, максимально используя все имеющиеся источники и сведения: от копий судебных материалов до шифрограмм агентов и сообщений германской и итальянской прессы.

— Этот список максимально приближен к тем данным, которыми оперирует созданная рейхсфюрером СС Гиммлером Особая следственная комиссия Главного управления имперской безопасности, возглавляемая Генрихом Мюллером. Которая, как считают многие специалисты по Германии, и так слишком усердствует, истребляя невиновных.

— Кого-кого истребляя? — с трудом выкарабкивался из бездонной глубины своего огромного кресла Черчилль. — Невиновных?! И это заявляете вы, генерал «Интеллидженс сервис»?!