— Да, — ответил полковник.

— Условие номер один — отвести все войска и позиции НАТО за пределы Киева. Условие номер два — отпустить из тюрьмы Гаунтанамо всех заключенных, старше шестидесяти лет. Условие номер три — дать публичные гарантии инициации проведения всеукраинского референдума с одним вопросом: хочешь ли ты быть в составе НАТО? Связь через час. — Трубку положили. Полковник сглотнул и вытер пот. Посмотрел на возвышающуюся вдали громадину здания академии. И быстрым шагом пошел к штабному бронетранспортёру.

— А Гаунтанамо ты влепил к чему? — спросил Француз у Седого.

— Чтобы боялись. Это раз. Но есть и два — уважаю старших.

— Да, Вова, ты прав.

— Наверное, пора отходить, — сказал Моня. — Я только что слушал радио. Метро уже не работает, с сегодняшнего дня. Остановили из-за событий на Контрактовой площади. Пешком пройдем до Днепра, у Француза есть катер. Поплывём на остров Змеиный, там нескончаемый запас пива. Россия и Белоруссия, вроде, с нами солидарны. Сенат США собирается на экстренное заседание. Во Франции объявлена общенациональная забастовка, в поддержку угнетённых украинцев, забаррикадировавшихся в Киево-Могилянской академии. Это всё по новостям только что сказали.

— Интересные новости, — сказал Француз. — А как там Алжир?

— Ох, Слава, достал ты своим Алжиром. Тебе что, Парижа мало? Париж — с нами.

— Ну, и то хорошо.

— И, правда, давай сваливать, — сказал Димедрол. — Мы сильно намутили, надо уходить. Да и патронов маловато. Гранат почти не осталось.

— Сваливать, так сваливать, — сказал Седой. — Пусть они нас здесь посторожат. С недельку.

Все двинулись в актовый зал. Прежде чем зайти в кладовую, где был вход в катакомбы, Моня ещё раз, осторожно, выглянул в окно. Кольцо бронемашин продолжало стоять на месте в знойной дымке раннего лета. Площадь пустынна, как поверхность Луны. В небе детонировали вертолёты. Было впечатление, что людей вообще нет. Одни только машины обступили оплот славянской культуры, основанный несколько столетий назад и, казалось, пытаются что-то понять. Уставились своими стволами как толпа баранов на новые ворота. Моня вздохнул и нырнул в узкий лаз. Проход за ним закрылся.