Вам доступно для изучения….
— Потом! Свернуть всё! Очистить обзор! — помогло.
Накатывает головокружение, появляется звон в ушах: здравствуй, откат.
Слон взбегает на пригорок и останавливается. Тяжело дышит. Возбужденно хлопает ушами. (30…) В траве виднеется какое-то шевеление. (20…)И это шевеление широким фронтом прет на нас. Беру посох наперевес и слезаю со слона. (10…)
В этот момент прямо на нас выползли уцелевшие змеи. Господи, в каком они были виде! Обожженная кожа растрескалась, слезает клочьями. У самых тонких виден хребет. За некоторыми волочится что-то, вывалянное в песке — не хочу даже знать что. Взгляд цепляется за вываренные до белизны глаза…
— Стоять! Всем стоять! Приготовиться!
4…
3…
2…
1…
«Огнешар!» — всаживаю его в землю почти в упор, почти под ноги, буквально на пару шагов от себя, чтоб не поджариться самому и захватить побольше гадов. Крестьяне дружно отшатываются. И начинается избиение. Мстя за своих погибших, за свой страх, они молотят не хуже легионеров. Десять секунд и добивать уже некого. Чистая победа. Вот только почему на душе так грязно?
[1] Очень подробно об этом феномене повествуется в романе Д.Руса «Играть, чтобы жить». Собственно, несмотря на более ранние книги с описанием похожего феномена, именно эту принято считать родоначальником жанра.
Глава 2
*** Глава 2. «Я знал, что ты это скажешь!» © Судья Дрэдд.
— Вот, ваше колдунство, как и договаривались, барахлишко бесхозное, то есть теперь уже ваше. Все что осталось. А еще там, в сарае.
Ага, так я вам и поверил что всё, небось всё ценное сразу к рукам прибрали. Хотя мне грех жаловаться — золото получено, а что там осталось — никто не оговаривал, не говоря о том, что я был готов помочь бесплатно.
Бесхозное барахлишко оказалось сумкой с какими-то корешками, склянками и мешочком с мешочками, в которых были аккуратно рассортированные кусочки минералов, костей, рогов, и каких-то порошков. Потом разберусь.
— А что в сарае?
В сарае обнаружился лежащий на полу голем, даже судя по количеству ног четыре голема, только по частям и одной грудой. И все без единого грана маны. А нет, в этом — целом что-то чуть-чуть теплится.
Поворачиваюсь к старосте: