– Вообще-то, я тоже, – призналась я, – но иногда, наверное, хорошо с кем-нибудь поделиться.
Она снова взглянула недоверчиво, хотела что-то сказать, но потом передумала, свернулась клубочком и уткнулась лицом в траву.
– А ты почему плакала? – теперь ее голос звучал совсем глухо.
Я задумалась. Как коротко рассказать обо всем, что со мной произошло в последнее время?
– Потому что я очень хочу к своим родителям. Но пока не получается. И сейчас у них Родилась моя сестра, но только Родилась она раньше времени и неизвестно, что с ней будет.
– Она болеет, да?
– Можно и так сказать.
Эля села и обхватила колени руками:
– Я знаю, как люди болеют. Моя мама живет на улице. Она часто болеет.
Глава 44
А я-то думала, вдохновение – это что-то приятное. И приходит оно, когда тебе хорошо и радостно.
В капсуле я больше ни о чем другом думать не могла. Села за стол и стала писать. И писала, пока не закончила.
Но мне было совсем не хорошо, нет. Правду говорят – чем больше узнаешь, тем трудней становится.
Руки у этой женщины были в ужасных красных разводах и царапинах, сине-черные ногти. Спутанные волосы какого-то серого цвета. Некрасивая одежда – грязная, старая, болтающаяся на ее худом теле. Старушка-нищенка из сказок.
Разве мамы бывают такими?
Дрожащими руками она подносила ко рту обгрызанный бутерброд, не глядя на него, и крошки сыпались прямо на одежду.
Эля крепко зажмурилась и открыла глаза, только когда экран с тихим жужжанием погас.
Что там говорил Олег: «Распределение – это не наказание»?
А что бы он сказал этой пугливой девочке, которая мечтает Родиться и стать знаменитой певицей, чтобы заработать много денег и купить для своей мамы большой дом, красивую одежду и много вкусной еды, чтобы та больше никогда не подбирала объедки за другими людьми…
Она боялась жить на улице, но больше всего боялась за маму. В последнее время та совсем похудела, сидит и смотрит в одну точку. И экран теперь показывает ее совсем редко.