— Нет, не это. Это дело не для тебя.

Когда детектив Трейвон Эбскотт встал на пути детектива Эрики Сондерс, она остановилась. С другой стороны, сложно это не сделать, когда врезаешься в кирпичную стену. Ее напарник в прошлом играл в футбольной команде колледжа, а также был морпехом, ушедшим со службы с почетом, а еще на четыре дюйма выше нее и на семьдесят фунтов тяжелее. Но, даже учитывая все вышеперечисленное, он встал, широко расставив ноги и выставив руки перед собой так, словно оберегал свою зону защиты от кого-то размером с грузовик.

— Диспетчер отправил меня сюда. — Эрика скрестила руки на груди. — Поэтому могу с уверенностью сказать, что ты не встанешь на моем пути. Не-а.

За ее коллегой находился ничем не примечательный двухэтажный дом, освещенный голубыми огнями полицейских машин, припаркованных на подъездной дорожке, свет проблесковых маячков отражался от окон, превращая семейное гнездышко в трагичный диско-шар.

— Мне плевать, что сказал диспетчер. — Голос Трейвона звучал тихо, но непреклонно. — Я сказал тебе по телефону. Я сам разберусь.

Эрика нахмурилась.

— К твоему сведению, за подобную жадность тебя можно лишить твоей награды Детектива Месяца…

— Эрика, езжай домой. Как друг тебя прошу…

— Я, конечно, — она указала на себя, — в отделении никогда не получала наград. Рассказать почему?

— Подожди, ты о чем? — спросил ее напарник. Словно она говорила на другом языке.

Эрика юрко обошла его и бросила через плечо, когда Трейвон едва не споткнулся, разворачиваясь:

— Из меня хреновый слушатель, и я терпеть не могу, когда кто-то встает на моем пути. Поэтому меня никогда не отмечают наградами.