– Они давно конфликтуют и часто грозят друг другу карой богини. Но вот так в открытую угрожать вмешательством достославного мэтра Леонарда еще никто из них не решался. Наверняка и сам губернатор после этой фразы, сказанной сгоряча, пожалел, что эта мысль не пришла к нему первому. Слишком давнее у них соперничество.

– Думаете, эта угроза серьезна? – задумчиво спросила я.

– Кошечка, ты умеешь говорить! Как же я рад снова внимать твоему нежному голосочку, – обрадовался королевский судья.

– Вообще-то я начала говорить с тех пор, как мне исполнился год, – отозвалась и хитро прищурилась я.

– Тристан, это туше! – развеселился Броссар.

– И вновь я покорен твоим умом, дорогая моя кошечка, – промурлыкал Одилон.

– Напоминаю, что у меня есть жених, – строго сказала я.

– Эмири, все так серьезно? – Одилон повернулся к другу.

– Более чем, – без тени насмешки подтвердил Броссар.

– Лучшие кадры проплывают мимо, – огорчился Одилон.

– Так что там с губернатором? – вернулся к обсуждаемой теме Броссар.

– Просит защитить его и наказать потенциальных убийц, – равнодушно пожал плечами Одилон.

– Что думаешь делать? – спросил Броссар.

– Вас вот вызвал! – широко улыбнулся в ответ он. – Мне в обществе кошечки лучше думается.

– Я так понимаю, тебе нужно заглянуть в будущее, чтобы знать, где ожидать нападения, – выдвинул предположение Броссар.

– Сам понимаешь, невозможно его охранять круглые сутки! Тем более непонятно, будет ли покушение вообще! Может, Дангар вспылил и пообещал, а сам ничего предпринимать не станет, мы же будем ходить за Ибером, отрывая людей от служебных обязанностей. Да и как-то не хочется выглядеть смешно, если это просто слова, брошенные на ветер, – спокойно отозвался Одилон.

– Ты же не снимал наблюдателей за домом Леонарда? Что они говорят? Дангар там появлялся? – спросил Броссар.

– Туда в последнее время кто только ни приходил! – вскинул руки в жесте отчаяния Одилон.

– Сказались письма в газету? – удивился Броссар.

– Не то слово! Если после первого письма никто и на пушечный выстрел не решался приблизиться к дому колдуна, то после второго там незарастающая тропа, – с огорчением признался Одилон.