– Клер, не плачь, – донесся откуда-то издалека ласковый голос Кристофа.

А потом он вытер мокрые дорожки с моих щек.

Отчего-то мир казался далеким. И Кристоф со своей заботой, и Лапушка, глухо стучащая копытами по грунтовой дороге, и слова Броссара, который что-то коротко сказал. Наставник и Кристоф перебросились какими-то фразами, а потом я нырнула в спасительное небытие, наконец-то получив долгожданный отдых.

– Клер! Дрянная девчонка! Не смей спать!

Меня тряхнули, словно тряпичную куклу, едва не оторвав голову, а потом пребольно ударили по щекам.

– Ай! – воскликнула я возмущенно и с трудом вырвалась из сна, хмуро рассматривая перекошенное лицо Броссара.

– Не смей спать! – прошипел наставник.

– У нее жар, – донесся тревожный голос Кристофа.

– Ты где был? Почему не смотрел за ней? – накинулся на Кристофа Броссар, при этом не выпуская из болезненного захвата мои предплечья.

– Бо-ольно, – промычала я и попыталась освободиться.

– Я тебя еще и вожжами отхожу! Что ты сделала? Как ты могла? Клер! – Мое имя он выкрикнул очень громко и хлестко.

Голос больно ударил по ушам, и я вновь недовольно замычала. Горло сдавило изнутри так, что не могла произнести ни звука.

– Не тряси ее так, – вступился за меня Кристоф.

– Николас, гони! – рявкнул Броссар, а затем уже напустился на Кристофа, продолжая болезненно сжимать мои руки. – Я же тебя просил не спускать с нее глаз! Чем ты занимался? Любезничал, вместо того чтобы оберегать ее?

– Не надо было везти Клер в ту деревню, – так же громко возразил Кристоф.

– Кто же знал, что она забудет о собственной безопасности?! О богиня! – почти со стоном выдохнул Броссар.

Коляска быстро неслась по кочкам и неровной дороге. Мое тело подпрыгивало на сиденье, но сильные руки ворожея удерживали, не позволяя упасть на пол. Он сидел передо мной на корточках, с тревогой рассматривая лицо.

Почему Броссар так ругается на Кристофа? То, что он грозит вожжами мне, неудивительно – я всегда вызывала у него недовольство. Но что такого мог сделать воспитанный молодой человек?

О богиня, как же жарко! Кожа словно плавилась, превращаясь в жидкую субстанцию. Горло сдавливало все сильнее, отчего дышать с каждым вздохом становилось тяжелее. Я едва могла протолкнуть спасительный глоток внутрь. Сознание плыло, и только жесткий, злой и недовольный взгляд Броссара удерживал от желания уснуть. Слишком сильно он был недоволен, чтобы попытаться дать себе отдых, вызвав новую волну грубости в свой адрес.

– Эмири, Клер подхватила черную хмарь? – донесся до меня вопрос Николаса.