— А он? Позвонил в дверь, воровски сунул в щелку деньги и был таков!

— Не совсем так, но похоже… Торопился он, извинился…

— Вот-вот! И сынок его тоже торопливым оказался. Весь в отца, семейная традиция, да?

— Хочешь, я тебе заметку прочитаю, — Кате удавалось погасить гнев старика, задав ему посторонний вопрос, предложив чаю, сказав что-нибудь о погоде. И старик был благодарен ей за это, сам он не мог остановиться, пока не обессиливал.

— А что там? — спросил старик, остывая.

— Понимаешь, — Катя была тиха и печальна, — все, что со мной случилось… это еще хуже, чем мы думали…

— Что такое? — всполошился старик. — Хворь какая?

— Да нет… Хуже.

— Ну? — он наклонил голову, опасаясь взглянуть Кате в глаза. — Давай уже, добивай.

— Вот пишут… Заметка небольшая в газете… У одной белой женщины родился черный мальчик. Негритенок.

— Ну и слава богу! — старик, ожидавший чего-то другого, с облегчением перевел дух. — Ребенок — он и есть ребенок… Хоть белый, хоть черный… Пусть даже зеленый, был бы здоров.

— Я не об этом, — Катя исподлобья посмотрела на старика. — Дело в том, что муж у этой женщины тоже белый.

— Что же она… Изменщица коварная? — усмехнулся старик.

— Нет… В тех краях вообще нет негров. Ни единого.

— А ребенок черный?

— Черный.

— А папа с мамой белые?

— О том и речь, — Катя смотрела на старика с какой-то мукой, она хотела что-то подсказать ему, но он оставался благодушным.

— Так бывает, — рассудительно произнес старик. — Я слышал… К примеру, женщина хоть и белая, но родилась от негритянки, или папа у нее негром был… Она белая, но все рав-но наполовину негритянка… Или такая же история с папой… И ребеночек у них запросто может получиться очень даже смугловатеньким, — старик рассмеялся беззаботно.

— Нет, — Катя грустно покачала головой. — Я не об этом…