— Спрашивают же люди — чего уставился?

— За-по-ми-на-ю, — медленно, по складам произнес старик. — Чтоб с другими вас не спутать.

— Нас не спутаешь, — рассмеялся Вадим, и его подбородок, покрытый срезанными прыщами, сделался еще краснее. — Мы одни такие!

— Были, — сказал старик и, не оглядываясь, быстро зашагал к своему дому. И не было в нем уже скованности, неловкости.

Смеха за спиной он не услышал.

А Катя встретила новостью.

— Тут Валентина Петровна приходила из первого подъезда… Помнишь, ты еще помогал ей стенку собирать?

— Ну? — насторожился старик. Он даже сам не заметил происшедшей в нем перемены — настороженность вызывали самые невинные сообщения.

— Оставила ключи… Она уезжает куда-то по путевке на месяц… Просила за котом присмотреть. Только предупредила, чтоб никому не говорили, что она в отъезде… А то, говорит, обязательно в квартиру заберутся. Да, и про газеты сказала… Чтоб из ящика вытаскивали… Я согласилась, — Катя с недоумением посмотрела на старика. — А ты чего молчишь, деда?

— Да так, — растерянно пробормотал старик. — Прикидываю…

— Может, не надо было соглашаться?

— О чем говорить, господи… Я не к тому… выходит, там уже все знают, — произнес старик загадочные слова.

— Где там? — удивилась Катя.

— Там, — старик показал пальцем в потолок.

— В прокуратуре?

— На не-бе-сах, — по складам, как недавно у скамейки парням, проговорил старик. Но теперь в его голосе была улыбка.

— О чем знают?

— Обо всем.

— А ты никак выпил?

— Пришлось немного… Самую малость.