— Понял, Иван Федорович. — Леша поднялся. — Все понял. Все, как есть. Ты только не сомневайся. Сиди дома и жди меня.
И, не добавив больше ни слова, участковый выбежал из квартиры.
Участковый знал Катю давно, выросли в одном подъезде. Он был лет на десять старше, но это не мешало им и поныне перемигиваться, пересмеиваться при встречах. И то, что произошло в этот вечер, потрясло Лешу ничуть не меньше, чем старика.
Он остро ощутил уязвленность, будто и ему нанесли смертельное оскорбление. В конце концов, он был участковым и, как бы ни относился к своим обязанностям, криминальных проявлений на своем участке допустить не мог. Выбежав из квартиры Афониных, он некоторое время метался, не зная, что предпринять — забежать ли домой и надеть форму, или сразу броситься в отделение? А может, к машине? Решение принял единственно правильное — забежал домой, но не для того, чтобы переодеться, а за ключами от машины. И, не отвечая на недоуменные вопросы жены, бросился вниз, к «жигуленку».
Отделение милиции было в двух кварталах, и он входил в дежурную часть уже через пять минут. Его все тут хорошо знали, и разговор с ребятами не затянулся. Прошло совсем немного времени, и его «жигуленок», набитый милиционерами, уже мчался в обратную сторону. Руководство операцией по задержанию насильников взял на себя капитан Кошаев — невысокий светловолосый крепыш, у которого от постоянной готовности действовать, кажется, навсегда установилось какое-то стремительное выражение лица.
— Значит, так… определимся, — капитан еще в машине начал давать указания. — Если эти мудаки окажутся на месте, тут же, не теряя ни секунды, разгоняем их по отдельным комнатам…
— Там столько комнат не будет, — вставил Леша.
— Будет! — твердо сказал капитан. Он, похоже, никогда не испытывал сомнений и колебаний. — Одного в ванную, второго в туалет, третьего на кухню, четвертого…
— Четвертого нет, — быстро сказал Леша.
— Тем лучше. Повторяю — по отдельным помещениям и тут же! Ясно? Тут же — вопросы, допросы, признания, протоколы… При малейшем сопротивлении, недоумении — по морде. Ясно? По морде. Не поможет — по яйцам. И еще — наручники. До всех вопросов. До! — Кошаев поднял указательный палец. — Человек в наручниках — это уже не совсем человек. Он сразу чувствует себя на скамье подсудимых.
— Не всегда, — опять перебил капитана Леша.
— Я говорю не о нормальных людях, Леша. Я говорю о подонках, которые даже бабы себе найти не могут, которые скопом на девчонку готовы навалиться… вот для них наручники — первое отрезвляющее средство.
— Приехали, — сказал Леша и, остановив машину, первым выскочил на тротуар. Не оглядываясь, он бросился к подъезду, за ним устремились остальные. Взбежав на второй этаж, все остановились у двери, обитой коричневым дерматином.
Капитан осмотрел свое воинство, вынул пистолет.
— Давай, — сказал он Леше.
И тот нажал кнопку звонка. Некоторое время за дверью стояла тишина, потом кто-то осторожно приблизился к дверному «глазку». Леша снова нажал на кнопку звонка, хорошо представляя себе, как раздражающе громко звенит он там, в квартире.
— Кто? — раздался наконец вопрос.
— Свои, — ответил капитан.
— Свои все дома.
— Открывай! Милиция!