Он не думал о ней так. Но думала ли она о нём именно так?
— Она не одна из нас, поэтому ты не учёл, что игра, уход и сон вместе будут восприниматься таким образом, особенно потому, что она играет с другими Волками. Но теперь, когда Сэм живёт с остальными в Вулфгарде, она спит только с тобой, а ты старался оставаться в Волчьей форме. До вчерашнего дня.
— Я просто хотел поговорить с ней, узнать о сне, — запротестовал Саймон. — Она не может общаться так, как мы. Как ещё я мог с ней поговорить? — когда Генри просто посмотрел на него, он зарычал. — Это вина тех историй, которые люди пишут о спаривании Волков и людей.
— У нас тоже есть такие истории, — возразил Генри. — Но это предостерегающие истории, потому что они редко заканчиваются хорошо для влюблённых. А как насчёт потомства?
— Я не планировал спариваться и заводить щенков, пока был лидером Двора.
Он был молод, когда задумал управлять Двором, но даже в молодости не был глуп. Лидер должен быть настороже и знать о враге, который живёт вокруг его народа, должен соблюдать правила и соглашения. Нужно было решить, нужно ли истреблять людей. А лидер рисковал поглотить слишком много человеческого, стать слишком похожим на врага.
По праву он должен был провести это лето в поселении коренных жителей в другой части Таисии, где он мог бы бегать, бродить и быть Волком целыми днями без всякой ответственности. Но этого не случится. Не тогда, когда болезнь, которая коснулась людей и Иных, появилась в городе слишком близко к Лейксайду.
— Что мне делать? — спросил он.
Генри пил чай и с минуту молчал.
— Ты не можешь забрать дружбу, которую уже подарил, не ранив сердце Мег. Но ты можешь принять решение не выходить за рамки дружбы, как это происходит сейчас. И ты должен выбрать не выходить за рамки того, что уже сделано. Мег была свободна от своих похитителей всего два месяца. Она только учится тому, кто она есть. В этом смысле она такой же ребёнок, как и Сэм, несмотря на то, что у неё тело взрослой женщины, — он вздохнул. — Будь осторожен, Саймон. Мы контактируем с людьми так, как не контактирует ни один другой Двор, поэтому то, что вы делаете с Мег, отразится на жизни людей и Иных.
— Может ли дружба иметь такой большой вес и выжить?
— Не знаю, — Генри вырвал кружку из рук Саймона. — Но тебе пора это выяснить.
* * *
Ровно в четыре часа Натан бросил на Мег обвиняющий взгляд и выскользнул из офиса, оставив свои обязанности сторожевого Волка. Во время полуденного перерыва Генри подошёл и вытащил его за шкирку, чтобы заставить Волка уйти. Сейчас… Ну, у него не было хвоста между ног, но он был близок к этому.
«А это», — подумала Мег, — «означает, что Саймон уже в пути». Пока она ждала, она прибралась в уже прибранной сортировочной и заточила пару карандашей, готовясь к завтрашней работе.
Разговор с Мэри Ли и Хизер был приятным, но не давал ответов. Человек, у которого были ответы, был Волк, который вошёл и теперь стоял по другую сторону сортировочного стола. Но после того как она провела день, размышляя о мужчинах, сексе и жизни в Дворе — и вспоминая некоторые плохие вещи, которые произошли в резервации, — у неё был ответ. Она просто не знала, как он на это отреагирует.
— Ты мне нравишься, — тихо сказала она. — Ты мне очень нравишься. И я хочу быть друзьями.
Он наклонил голову и внимательно посмотрел на неё. Она надеялась, что он не собирается шевелить ушами. Это всегда приводило в замешательство, когда Шутник Койотгард делал это, потому что было трудно вспомнить, что хочешь сказать, когда смотришь на мохнатые уши, прикреплённые к человеческой голове.
— Но ты не хочешь заниматься сексом, — сказал Саймон.
Она не могла найти в своих тренировочных образах, тот, который соответствовал бы выражению его лица. Разочарование? Смирение? Облегчение?