Нина укачивала малыша на руках, когда на пороге комнаты появился Иван.

— Мы не закончили вчерашний разговор, — заметил он, даже не подумав поздороваться.

— Разговор может чуть-чуть подождать, пока малыш не заснет?

— Ни к чему приучать ребенка к рукам. Поплачет-поплачет и перестанет. — заметив беспокойство, которое немедленно отразилось на лице матери, не решавшейся ему возразить, он нехотя добавил: — Ладно, я пришлю Вилен. Идем.

Нина осторожно положила засыпающего ребенка в кроватку, молясь про себя, чтобы он не проснулся.

На этот раз Сатанов привел Нину в библиотеку. Огромные шкафы до потолка заставлены книгами. Из окна виднелась зеленая лужайка с кустами роз. В середине комнаты стол и два уютных кресла.

— Ты любишь читать? — спросил он, усаживаясь и делая знак Нине, чтобы она тоже села.

— Да, люблю. Но с тех пор, как я здесь, у меня в руках не было даже журнала. Я несколько раз просила принести мне книгу, но мне сказали, что у вас в обществе запрещено читать. Почему?

— Это мои правила. Купальцы читают только специальную литературу, отпечатанную в моей типографии. Но для тебя я, пожалуй, сделаю исключение.

— Спасибо за позволение, — с иронией заметила она, вспомнив долгие часы, когда ее держали запертой в комнате с голыми стенами, и она сходила с ума от страха и безделья. — Почему мне не давали читать тогда?

— Ты слишком любопытна, — дотянувшись с кресла, он провел рукой по ее волосам. Нина едва сдержалась, чтобы не отодвинуться. Сердце тревожно застучало. — Впрочем, любопытство свойственно женщинам. Хотя нет, ты не похожа на других. В тебе нет кокетства и в то же время от тебя невозможно отвести глаз. Я не спал ночью, думал о тебе. И знаешь, что мне хотелось?

Нина опустила глаза, не в силах видеть, отраженного в них откровенного желания.

— Мне бы хотелось, чтобы ты смотрела на меня, когда я разговариваю с тобой. В том, что я не спал — твоя вина. Я не хочу брать тебя силой. Ты должна попросить меня об этом.

— Я?! Попросить?! — Нина истерически засмеялась. — Неужели я еще должна просить?

Его лицо стало каменным, глаза опасно сверкнули, напомнив отточенную сталь. Он вскочил и быстро намотал ее волосы вокруг своей руки и потянул вверх. Она застонала от боли, вставая с кресла.

— Не смей смеяться надо мной! Никогда! Слышишь?! — его лицо нависало над ней, пугая своей жестокостью. — А теперь попроси меня отпустить тебя. — от боли на глазах Нины выступили слезы, но она молчала, не желая уступать. Его губы с силой прижались к ее губам. Острый запах его туалетной воды забивал ноздри, мешая дышать. Она плотно сжала губы и закрыла глаза. Неожиданно он отпустил ее.

— Ты обладаешь какой-то властью, с которой я не могу справиться, — озадаченно заметил он, садясь снова в кресло. — Я хочу знать, откуда у тебя эта власть над мужчинами?

Нина с ненавистью посмотрела на него.

— А откуда у тебя это необъяснимое желание мучить других людей? Ты что, испытываешь от этого удовольствие?

— Рассказывай! — он грохнул кулаком по столу, так что на столе подпрыгнул графин с водой. В комнате повис страх. «Он сумасшедший», — подумала она и хриплым от волнения голосом начала свой рассказ о старой колдунье.