Художник с сестрой несколько минут поговорили о том, как прошел день, о путешествии, о скором возвращении отца из конторы в Сити, но затягивать разговор не стали, потому что было ясно, что до ужина нужно было сделать еще много приготовлений.
Меня проводили в эту комнату, которая всегда предназначалась для гостей и путешественников. И тут я впервые за долгие месяцы оказался в одиночестве, на твердой земле, в самом роскошном доме, в какой мне доводилось входить. Мои хозяева предоставили мне одному целую комнату, хотя я видел, что на полу в ней могли улечься не меньше десяти человек. Я выглянул в окно, меньшего размера, чем на нижних этажах, но все равно бывшее для меня волшебным порталом. Снаружи мне был виден угол маленькой площади, а также верхние этажи и крыши других величественных домов в округе. Мы находились недалеко от центра Лондона, но здесь стояла тишина, которую изредка нарушали прохожие или, еще реже, лошадь или две, запряженные в экипажи. Я не мог поверить в этот подарок судьбы, которая привела меня сюда, чтобы я увидел столько всего, чего никогда бы не увидел в Новой Зеландии, и узнал о стольких чудесных идеях. Мне представлялось, как жителям Англии захочется распространить это великое изобилие по всему миру и как в один прекрасный день моя собственная страна сможет похвастаться такими же улицами. Может быть, я даже стал бы проводником подобного просвещения. У меня в груди расцвела великая надежда, заняв место рядом с замешательством и мрачностью моих первых впечатлений от Лондона. В первые недели моего пребывания в городе эти два состояния постоянно находились бок о бок. Оглядываясь на прошлое, я понимаю, насколько противоречивыми были мои чувства и как меня разрывало между двумя крайностями; не удивительно, что большую часть времени меня мутило, словно я все еще плыл по бурному морю.
Я умылся в предоставленном мне маленьком тазу и переоделся в одежду, которую Художник приказал принести мне в комнату. Всем занимались домашние слуги, потому что именно они приводили в порядок мою комнату, приносили мне вещи или уносили их в стирку. Я не понимал, какое положение занимаю между ними и хозяевами дома, поэтому решил обращаться с ними так же, как с теми, кто оказывал мне гостеприимство. Мисс Херринг была единственной, кто немедленно ответил мне тем же. Я редко видел кухарку или камердинера, который помогал мистеру Ангусу в его повседневной жизни. Они были готовы помогать мне по мере необходимости, но почти не обращали на меня внимания, потому что я всего лишь добавлял им работы, и подозреваю, что мой промежуточный статус темнокожего самозванца делал меня в их глазах объектом подозрений.
Столовая находилась на первом этаже в передней части дома и была обставлена мебелью с обивкой из тяжелой ткани бордового цвета и широким зеркалом над камином. В центре комнаты стоял огромный стол. Перед тем как мы уселись за него, Художник представил меня мистеру Ангусу, который энергично кивнул мне в ответ на мой легкий поклон и приветствие.
– Очень рад видеть вас здесь, очень рад! – Мистер Ангус был одет в хорошо сидевший на нем дорогой коричневый костюм, на кармане которого поблескивала золотая цепочка. В нем было что-то, излучавшее покой и уверенность, и это помогло мне расслабиться в его присутствии. Или, возможно, дело было в его акценте – он не так растягивал гласные звуки, как его дети. Мистер Ангус вырос за пределами Лондона. Его жизнь началась в сельской местности к северу отсюда, и он сохранил в своих манерах что-то деревенское, на что любил обращать внимание.
Стол был уже уставлен аппетитными на вид блюдами, многих из которых я никогда не видел, хотя после такого долгого плавания я был бы впечатлен даже самой простой едой. Мы начали с супа, затем последовали котлеты из лобстера, картофель, седло барашка, сыр и сельдерей, и хлебный пудинг, пропитанный бренди. Этот пир я помню по сей день, хотя теперь уже вполне свыкся с щедростью дома Ангусов. Мистер Ангус любил хорошо поесть и дополнить трапезу хорошим кларетом и вскоре принялся подробно расспрашивать меня о моем народе и моей стране.
– Понеке, – обратился он ко мне, – что лучше всего есть в Новой Зеландии? Каковы брачные обычаи вашего народа? Вы правда берете несколько жен, как я слышал? Ты кажешься прекрасным разумным парнем, неужели среди вас действительно есть каннибалы? – На последних вопросах мисс Ангус неодобрительно фыркнула и нахмурилась, и мистер Ангус извинился и отказался от них, хотя я видел, что ему очень хотелось узнать ответы. Он сразу же произвел на меня впечатление доброго человека, и рвение, с которым он ел, пил и задавал вопросы, заставило меня относиться к его пытливости лишь положительно.
В последующие дни он – с сигарой в одной руке и бокалом хорошего виски в другой – часто находил меня в тихом углу библиотеки, и я был рад удовлетворить его любопытство. Однако в тот первый вечер мы пытались удержать беседу в более приемлемых рамках. Я рассказал ему про морских ежей, раков, голубей и о других прекрасных дарах своей родины, о том, что, насколько мне было известно, мы женимся примерно так же, как другие люди, и о том, как мы перенимаем христианские ценности в отношении вопросов жизни и смерти.
– Чего ты ищешь в Лондоне, Джеймс? Мой сын сказал, что образование, но что это для тебя значит?
Мне очень понравился мистер Ангус за то, что он задал этот вопрос так, словно на него не было немедленного и очевидного ответа.
– Я хочу познать мир, – ответил я. – Я хочу увидеть все, что в нем есть, и стать мудрым и образованным, и поэтому… – Поэтому что? Я не знал. – Извините, я не знаю, куда это должно меня привести. Я всего лишь испытываю огромное стремление к образованию и совершенствованию.
– Вот! – прогремел мистер Ангус, широко улыбаясь каждому сидящему за столом. – Вот почему, моя дорогая семья, я так настроен против рабства и некоторых наиболее жестоких форм колонизации на Антиподах. Посмотрите на этот прекрасный образчик человечности за нашим собственным столом! Все, чего он хочет, – это образование и совершенствование, и разве мы не позаботимся о том, чтобы он получил такую возможность?
Присутствовавшие шепотом выразили свое согласие, и Художник улыбнулся в манере, по которой я уже научился распознавать, что он был доволен собой. Несомненно, я был предметом интереса и гордости.
– А к нашему Господу ты тоже будешь проявлять интерес, юноша?
Должен признать, я не особенно много думал о Боге, но знал Библию достаточно, чтобы знать – в ней описано все лучшее и все худшее, что было в человечестве.
– Бог вездесущ. – Внезапно, совсем как Художник, я испытал прилив самодовольства, потому что вспомнил услышанную когда-то проповедь. – И я действительно надеюсь найти его здесь, больше, чем где бы то ни было. Стоило мне увидеть собор Святого Павла, и я понял, что в этом великом городе есть место величию Господа. – Я не стал упоминать о других вещах, которые наблюдал по прибытии, – похоже, игра за этим столом заключалась в том, чтобы беречь деликатные чувства, а не загрязнять беседу описаниями уличной грязи и роющихся в ней беспризорников.
Мистер Ангус и мисс Ангус были вполне удовлетворены этим ответом.
– Отец, давайте покажем мистеру Понеке лондонские достопримечательности, когда будет погожий день? Уверена, что достопримечательности всего остального мира, например, в Панораме, ему тоже понравятся. О, и мы просто обязаны зайти в Риджентс-парк, там же зоопарк и Колизей! Это просто поразительно, сколько разнообразных и удивительных творений Господа можно увидеть по соседству – они просто потрясающие, мистер Понеке! Мы ходим туда каждый год и не по одному разу, и я никогда не перестаю удивляться. – Это было самое продолжительное высказывание мисс Ангус, которое мне до тех пор доводилось услышать, и я отметил, как очаровательна она была в своем радостном возбуждении. Не дожидаясь ответа отца, она спросила брата, не захочет ли тот сопровождать нас.
– Джеймсу будет полезно привыкнуть к выставкам и лондонским толпам, и, если на то пошло, Джеймсу будет полезно много к чему привыкнуть в нашем мире. Уверен, что для него будет большим удовольствием составить вам компанию, но я должен подготовить работы к выставке и найти выставочный зал. Мы еще и книгу подумываем издать! – С этими словами Художник воодушевленно взглянул на отца, и я заметил, как по его лицу почти тут же пробежала тень. Со своей стороны, мистер Ангус сохранял нейтральное выражение и внимал восклицаниям дочери о достоинствах Риджентс-парка и находившихся в нем развлечений.
Когда ты услышишь оставшуюся часть моей истории, ты поймешь, почему я так благодарен за то, что мне удалось попасть именно в этот дом. Своей добротой Ангусы определенно спасли мне жизнь, если не душу. Они самые лучшие из людей.