Улыбаясь, девушка резко рванула вперед, и я активировал лезвие, но, прежде чем оружие вонзилось в тело мотылька, Дьябло резко остановилась, изумленно открыв глаза и даже пища от восторга. Мерцающее ярким светом псионическое лезвие ее будто бы очаровало, и Дьябло, наклонившись, внимательно всматривалась в блики на металле, отражающие яркое свечение.

"Убей ее! Одно движение, Дима, она тебя не пожалеет! Ты сам видел, какая у нее силища! — торопливо говорила Ней, и я был согласен. Но создавалось впечатление, что вместо маниакальной привязанности, девушка впервые была удивлена, и ее неподдельное, искреннее изумление читалось на лице, делая ее похожей на ребенка, поверившего в сказку.

Одно движение… Черт! Сглотнув, я не смог убить ее, но и жизненные силы, подкошенные событиями дня, утекали на глазах.

— Искорки? — ахнув, мотылек взяла меня за руки и внимательно осмотрела кинжал со всех сторон, после чего, чуть не плача, взглянула мне в глаза. — Хнык.

Понимая, что невинная просьба может легко перейти в гнев, я обернулся, и, помахав остальным, прыгнул на ветку, активируя кинжал на мгновение. Ахнув, бабочка впорхнула за мной, да так ловко, что я не успел допрыгнуть до следующей ветки, как она уже сидела там, ожидая чуда.

— Вот они! — помахав светящимся оружием, я прыгнул выше и, добравшись до верха, сиганул еще разок, изо всех сил, пытаясь хоть немного сэкономить силы на планировании над деревьями. С тихим шелестом размахивая крыльями, Дьябло ничуть не отставала от меня, уже начиная раздражаться, когда я слишком надолго отключал оружие, но, заприметив прогалину, я спикировал вниз, озарив окрестности уханьем.

Чуть не врезавшись в платформу, я успел сгруппироваться и покатился по камням, шипя от боли в сместившейся руке, когда мое движение притормозила нависшая надо мной Дьябло. Нагнувшись, она надула губы и прищурилась, стискивая мою руку вокруг рукояти.

— Искорки!

— Будут… Потом, — выронив кинжал, я рывком погрузил руку в пушистый воротник, и девушка, мило охнув, непонимающе прижала мою руку к своей коже, на этот раз несильно. Отпустив шею девицы, я полюбовался на вид метки Чревоугодия и разлёгся на площадке, пока мотылек продолжала капризничать, теперь не в силах принести мне или моим товарищам какой-либо вред.