Наблюдая за тем, как грациозная большая кошка мягко спрыгивает на землю совсем рядом, Камень почувствовал воодушевление. Было ли оно вызвано тем, что они наконец-то добрались до цели и вступят в настоящий бой, а не будут играть в садовников в заросшем сорняками саду, или ощущалась близость выдачи повышенного жалования? Не желая разбираться в своих чувствах, пехотинец с надеждой наблюдал за тем, как разведчик стягивает капюшон и бегом направляется к стоящему в тени деревьев жрецу, что-то горячо рассказывая.

***

Каменные стены резко выделялись на фоне окружающей растительности, но в тоже время достаточно было отойти на десяток метров, и уже будет сложно определить, что где-то неподалеку находится самая настоящая крепость, пусть и небольшая. Даже внушительная статуя божества, вздымающаяся высоко к небу, была скрыта за деревьями, что уж говорить об остальных постройках.

Жрец нетерпеливо перебирал монетки в кармане, наблюдая за тем, как парочка арверов в диковинных даже по меркам столицы одеждах торопливо собирает стенобитное орудие: в чем-то их тоже можно было назвать магами, разве что сфера деятельности была очень уж узкоспециализированной. Впрочем, форпост был небольшим, с хлипкими фортификациями, так что особых проблем не должно было возникнуть даже без штатных инженеров, но чем быстрее они здесь все закончат, тем быстрее заработают. Пока что разведчики не спешили рассказывать остальным об обнаружении древних руин, так что подобную информацию Жрец оставил напоследок: кто знает, если он поделится этим напрямую с апостолом, тот осыплет его золотом? Было бы неплохо, ой как неплохо!

Дав знак, что орудие готово, инженеры отошли в сторонку, тяжело дыша от потерянной выносливости, и теперь уже пехотинцы отправились в бой. Прикрывшись деревянным щитом орудия от возможной атаки со стен, они медленно прошли сквозь чащу и вышли на узкую полоску открытого места. Ничего. Лишь дождь и невозмутимость каменных ворот, за которыми не было слышно ни единого звука.

— Вперед! За королевство сияющего злата! Набьем наши карманы! — заверещал жрец, и бойцы бросились вперед, увлекаемые жаждой наживы. Удар, еще один — стены, оказавшиеся слишком слабыми, затряслись, и после еще одного удара вся конструкция ворот повалилась внутрь базы, открывая путь.

Огромная, черная пасть, усеянная множеством зубьев, опустилась на ближайшего пехотинца: многоножка слегка дернулась, сминая доспех, пока бедолага верещал от боли, перемалываемый заживо во рту лигратера. Не ожидая подобного отпора, пехотинцы на мгновение опешили, и этого было достаточно для того, чтобы еще две многоножки вынырнули из-за стены и, подмяв под себя нескольких арверов, чьи сломанные руки и ноги уже все равно не позволили бы им сражаться, шумно вгрызлись в новую парочку жертв.

Звякая, мечи опомнившихся бойцов слишком часто рикошетили от идеально гладкой, поблескивающей хитиновой брони многоножки, но вот нескольким удалось вонзить лезвия в сочленения. Заверещавшие лигратеры выплюнули недопережеванных солдат и попытались впиться в обидчиков, когда точечные удары небольших огненных шаров начали раскалять поверхность многоножек. Закрутившись и пытаясь свернуться в клубок, лигратеры надсадно верещали, не в силах переносить нестерпимый жар: клубы пара окутали их тела, а потом существа лопнули с неприятным звуком, разбрызгивая вокруг сваренные внутренности.

Воспользовавшись временным отступлением бойцов, боящихся ненароком попасть под залп огня, толстые птички бросились через ворота неостановимой лавиной перьев и зубастых клювов. Крича «Пир-пир», они впивались в ноги пехотинцев, клацая по доспехам и выискивая слабые места, тогда как некоторые даже умудрялись подпрыгивать и кусать арверов в лицо или перекусывать шею.

Видя, что происходящее превратилось в свалку, жрец дал команду к отступлению, когда не дрогнувшие лучники направили свое оружие в копошащуюся толпу пернатых существ. Громко крича, когда наконечники пронзали их толстые, но абсолютно ничем не защищенные тельца, дентаорты начали падать замертво один за другим, успевая лишь сильно ранить или обездвижить некоторых бойцов, часть из которых угодила под стрелы союзников. Впрочем, так они не допустили гибели среди стрелков и магов, считающихся более элитными войсками, но объяснять подобное погибшим было ни к чему.

— Видите? Если бы не ложный апостол, мы бы сейчас уже направлялись прямиком к славе и почестям, отбирая золото у наших соседей! — взвыл жрец, с наигранной жалостью смотря на распростертые тела. — Его обман, его вероломная выходка, все это привело к тому, что наши с вами братья и сестры теперь лежат бездыханные в этом забытом Богом месте! Не отступимся! Заработаем столько, чтобы наши соратники смогли вдоволь попировать на божественном плане из золотых бокалов, с любовью смотря на наши будущие подвиги! Вперед! За Алчность!

— Вперед! — уже слыша притягательный звон момент, Камень вместе с остальными бросился через ворота, топча тела погибших птиц и пытаясь не задевать павших арверов.

Внутри войска ждали те немногие пир-пиры, что не успели выскочить вместе с остальными, но теперь щитовики выступили впереди в едином строю, сразу же сдержав направленный удар агрессивной живности. Вот и Камень, вцепившись недрогнувшей рукой в свой ростовой щит, сейчас даже улыбался под шлемом, наблюдая за тем, как бестолковые птахи пытаются найти уязвимое место. Одна за другой, они истекали кровью, когда резкие выпады мечей, алебард и копий пронзали их безразмерно раздувшиеся тела; казалось, что даже булыжники вокруг уже полностью окрасились в алый цвет, но все закончилось так же быстро, как и началось — последняя птица издала предсмертный хрип и затихла.

В ворота вбежали разведчики, которым теперь срочно было необходимо реабилитировать себя перед жрецом, ведь они не доложили о таком огромном числе живущих внутри форпоста животных. Проскакав по окружности и не обнаружив никаких следов спрятавшихся зверей или войск апостола, как и его самого, разведчики дали знак остальным.

С победным видом жрец в окружении магов и лучников вошел внутрь, стараясь, чтобы на его дорогую мантию не попала и капелька мерзкой крови; радостно усмехнувшись, он прошествовал к центральному зданию и, подождав, пока пехотинцы, успевшие перед этим исследовать все остальные постройки, вернутся, вопросительно посмотрел на солдат.

— Мы нашли это, — показав обескровленные трупы нескольких птиц, сообщил один из пехотинцев.

— Что за мерзкие ритуалы здесь проводились? — сморщившись, жрец брезгливо отмахнулся от начавшей разлагаться птицы, и не увидев больше ничего интересного среди находок, знаком приказал открывать дверь.

Несмотря на то, что подобные временные базы могли возводить лишь Катализаторы, на общих условиях пользоваться ими мог кто угодно, начиная от последователей апостола и заканчивая противником. В случае последнего порой подобная ситуация была даже удобнее, особенно если используемые фракции не отличались, но для полноценного захвата нужен был действующий священнослужитель, и чем выше его ранг, тем быстрее проходит смена владельца.

Открыв дверь, один из арверов осторожно осмотрелся и, сделав шаг внутрь, отпрянул, когда помещение осветилось ядовито-зелеными порталами, часть из которых возникла в том числе и на улице. Пять зубастых колобков выпрыгнули из ярких овалов со всех сторон и тут же впились в подвернувшихся солдат. С треском лопнул лук, а затем любой желающий мог рассмотреть строение легкого, поскольку стрелок лишился большей части своей грудной клетки; куски его защиты и ребра шумно хрустели в пасти Обжоры, пока сородичи колобка принимались за остальных.

Начав быстро читать заклинания, маги не успели самую малость: голова одного из них исчезла в чреве колобка, пока тело повалилось на землю подобно бесполезному мешку; второй от испуга перепутал один из символов и поджёг сам себя, обугливаясь прямо на глазах у других солдат: его одежда вспыхнула и приварилась к коже, глаза, лопнув, растеклись по лицу, а чернеющая плоть источала настолько сильный запах жареного мяса, что даже те Обжоры, что оказались внутри здания, тут же поспешили к аппетитному блюду, откусывая ноги всем тем, кто мешал им успеть на горячее.